Неземляне

– Сначала так и было, но ороро решили этот вопрос ещё много поколений назад. Мы генетически модифицировали наши жировые клетки, чтобы сделать их ядовитыми. Стоит крикку отщипнуть от нас хотя бы чуточку, и он сразу погибнет.

– Ты опять шутишь? – спросил я.

– Вовсе нет. Мы творчески подошли к серьёзной проблеме, чтобы обеспечить свою безопасность.

Капсула резко остановилась. Мы приземлились в квартале ороро – точно таком же, как у нас, только населённом.

– Вот мы и на месте, – с улыбкой сказала Марф. – Интересно, как скоро ваши охранники нас нагонят!

• • •

Внутри дом ороро выглядел совсем как наш – при условии, что его захватили безумные учёные и повсюду расставили свои затейливые машины и приборы. Ульф и Хунф, родители Марф, во всём походили на свою дочь. Разве что были намного крупнее, старше и не с таким ярко выраженным синим оттенком.

– Добро пожаловать, – сказала Ульф. Программа-переводчик наградила её ласковым и мелодичным голосом, как у доброй деревенской тётушки из старого сериала. – Мы очень обрадовались, когда Марф написала, что вы прилетите на ужин.

Хунф в переводе звучал чуть по-стариковски и растягивал слова.

– Надеюсь, наша дочка не пыталась заставить вас платить за еду, – сказал он, покосившись на Марф.

– Нет-нет, что вы! – заверила его мама.

Хунф повернулся к моему папе.

– Наверное, лучше дать вам противоядие, прежде чем мы сядем за стол?

– Быбо бы жудешно.

На подготовку лекарства ушло минут десять. Хунф взял образец ДНК с папиного языка, проанализировал и определил, какая смесь лекарственных ингредиентов нейтрализует яд. Затем он приготовил щедрую порцию мази в биохимической печи размером с обувную коробку.

Папа намазал больное место, и почти сразу ярко-красная опухоль начала спадать. Через пару минут, когда мы садились за стол, он уже мог открывать левый глаз, нормально разговаривать и жевать.

– Вы не представляете, как я вам благодарен, – сказал он Хунфу.

– Ерунда, – отмахнулся тот. – Можете забрать остаток мази, когда полетите домой.

– Надо наносить её и дальше?

– Нет-нет. Она вам понадобится, когда на вас снова нападут.

«Когда»? От этих слов мы остолбенели, но не успел папа ничего спросить, как Ульф сменила тему:

– Что ж, идём ужинать?

• • •

Блюда в доме Марф оказались ещё лучше, чем та еда ороро, которую мы уже пробовали. Нам подали кубики двадцати разных вкусов, причём целую гору. Мы старались вести себя прилично, а не заглатывать всё подряд, как голодные волки, но вряд ли у нас хорошо получалось.

Ульф и Хунфа это ни капли не смутило.

– Возьмите с собой всё, что останется, – предложила Ульф.

– Спасибо огромное! – воскликнула мама. – Мы очень вам благодарны за вашу доброту.

Мы с Айлой и папой тоже рассыпались в благодарностях.

– Спасибо!

– Спасибо большое!

– Как здорово! Спасибо!

– Ерунда, – отмахнулась Ульф. – Не стоит благодарности. Вы оказались в тяжёлой ситуации, и мы рады вам помочь.

– Кстати, об этом, – сказала мама, – может, у вас найдётся полезный совет? Ваша мудрость могла бы нас выручить.

– Спрашивайте что угодно.

– Как убедить жури, что мы мирный народ и можем остаться на Чуме?

– Но вы вовсе не мирные, – возразила Ульф.

Такого ответа мама не ожидала. Да и мы тоже.

– Позвольте не согласиться, – настаивала она, – мы совсем не опасны.

– Лично вы – да, пожалуй, – согласился Хунф, – но речь о виде в целом. Люди уничтожили свою родную планету. Это явный признак того, что они агрессивны и склонны к жестокости.

– Эта трагедия многому нас научила, – объяснила мама. – Мы порицаем насилие и ни за что не повторим прежних ошибок.

– Разумеется, вам бы этого хотелось. Возможно, вы даже искренне верите в то, что ваш народ исправился, но это не так, – сказал Хунф. – Вы просто ещё не достигли достаточно высокого уровня социального и эмоционального развития.

– В нашем случае на то, чтобы окончательно побороть склонность ороро к жестокости, ушло более тысячи веков, – добавила Ульф.

– И до сих пор мне втайне хочется оборвать крылья любому жури, который ставит свою капсулу на моём парковочном месте, – сказал её муж.

– Он шутит, – фыркнула Ульф.

– Только отчасти, – признался тот.

– По-моему, люди способны развиваться, – вставил мой папа.

– Разумеется, – подтвердил Хунф, – но для перемен нужно время. Ещё много поколений в ваших собратьях будет проявляться природная жестокость. Однако вам не дают переселиться на Чум совсем не из-за склонности к агрессии. Она ведь есть и у крикков, и у жури, но мы все умудряемся жить в мире. Да и что тут скрывать: технологии жури настолько совершеннее человеческих, что им нет смысла вас бояться. Нет, это всего лишь отговорки, чтобы отказать вам в убежище.

– Зачем им какие-то отговорки? – удивилась мама. – Почему они не хотят пускать нас на Чум, если мы не представляем для них угрозы?

– Они боятся эмоций, которые вы можете вызвать у их народа, – объяснила Ульф.

– Да, это основная причина, – поддакнул Хунф. – Хотя ещё, конечно, их тревожит ваша собственная безопасность. Чтобы вас не постигла печальная участь нагов.

Мы переглянулись, и мама озвучила наши общие мысли: