Неземляне

– Как и говорил, – почти шёпотом ответил Юринури, – расскажи обо всём хорошем, что люди могут дать нашему обществу.

– Хорошо! А что именно, сэр? Мы тут с крикком и ороро обсуждали комедию и музыку…

Он прервал меня громким зудением и заглянул мне за плечо.

– Нет, вклад должен быть образовательным, человек Лан.

Я проследил за его взглядом и увидел, что охранник летит к нам.

– Я жду от тебя обучающей презентации, – с нажимом произнёс Юринури. – Понимаешь?

– Да, сэр.

Не совсем.

– Хорошо. Увидимся завтра.

В коридор уже высыпало столько народа, что найти среди них Эцгера оказалось невозможно. Марф я тоже нигде не видел. А единственную ороро в школе сложно проглядеть. Честно говоря, я надеялся, что они подвезут меня до дома в своей роскошной капсуле, но в итоге пришлось сесть в обычную вместе с молчаливым охранником. Всю дорогу я размышлял, чего же хотел от меня Юринури.

Очевидно, нашим «вкладом» должно быть искусство. Как раз вот музыка или комедия. Беда в том, что глава исполнительного отдела считал всё это «ядом для общества», и одно упоминание о них сильно встревожило Юринури. Он явно не хотел, чтобы охранник нас услышал. Как и Марф с Эцгером на обеде. К тому же учитель настаивал на «образовательной» презентации, что бы это ни значило.

Я долго ломал над этим голову и в итоге решил посоветоваться с Марф, если она сдержит слово и заглянет в гости. Хоть мы и не можем обсуждать «Птах» при жури, всё равно приятно, что крикк и ороро на моей стороне.

Жаль только, что папа и Айла моего восторга не разделяли. Когда я вернулся домой, они оба валялись на диване. Папа выглядел ещё более опухшим, чем с утра.

– Разве крикки и ороро не помогут нам завоевать жури? – спросил я.

– Кнешно, было бы ждожово ш ними поджушиса, – пробормотал папа, морщась от боли. Левая сторона лица у него раздулась, как тёмно-красный воздушный шар. – Но это жужи ждеш вшем шаправляют.

– Не разговаривай, – посоветовала ему Айла. – Врач же предупреждал, что от этого станет хуже.

– К вам приходил врач? И что он сказал?

– То же, что и Лини: «Всё пройдёт». Только лучше не становится. – Айла покачала головой. – Он дал якобы лечебную мазь, но от неё опухоль как будто увеличивается.

– Сочувствую, па, – сказал я, и он подмигнул мне здоровым глазом. Наверное, это было не так болезненно, как улыбаться.

– Ты забрал мой планшет? – спросила Айла.

– А, да!

Я достал его из сумки, и моя сестра сразу умчалась к себе в комнату, прижимая планшет к груди, прямо как белка с орешком.

Вдруг с улицы донёсся шум: через ограждение пролетела капсула Марф. Я познакомил ороро с папой, и она внесла свой язык в его программу-переводчик.

– Вам нужно лекарство, – сказала она сразу же, как только он начал её понимать.

– Ему дали мазь, но она не помогает, – объяснил я.

– Врачи-жури не умеют лечить другие виды, – ответила Марф. – Приходите сегодня в гости. Мои родители сделают для вас лекарство. Заодно присоединитесь к нам за вечерним приёмом пищи. Людям ведь нравится еда ороро?

– Да, ошень! Шпашибо! – обрадовался папа и снова попытался улыбнуться, несмотря на боль.

– Сколько это будет стоить? – уточнил я.

– Лан! – возмутился папа.

Марф ухмыльнулась.

– Хороший вопрос. Да, я благотворительностью не занимаюсь, но за лекарство ничего не попрошу. Будем считать, что это плата за просмотр человеческого телевидения на планшете твоей сестры.

– Так что ты хотела обсудить? – припомнил я.

– Ничего. Неважно. Я бы посмотрела ещё части, если они у тебя есть.

– Да, конечно. Но, наверное, надо сначала вылечить папу?

– Лушше побождём маму, – с трудом выговорил он.

– А, точно! Она же захочет с нами. Наверное, скоро вернётся. Ты не против?

– Мы никуда не торопимся, – заверила меня Марф. – Можем вылететь в любое время.

Мы сели на диван, и я достал свой планшет, чтобы включить на нём «Птах». Марф покачала головой и пожаловалась, что планшет слишком маленький. Она сбегала в капсулу за своими инструментами и подключила мой экран к большому телевизору, чтобы серии можно было крутить на нём.

Пожалуй, у нашего механика на такое ушло бы несколько дней даже при условии, что ему выдали всё необходимое оборудование. А Марф справилась за три минуты. Папа наблюдал за ней, не веря своим глазам.

– Средний ороро в семь тысяч раз умнее обычного человека, – объяснил я, повторяя слова самой Марф.

– Вижимо, – пробормотал папа.

После этого мы все втроём устроились на диване смотреть мультсериал. Марф то и дело хихикала, очень даже по-человечески: много звука не производила, но щурила глаза и легонько вздрагивала всем телом, отчего один раз чуть не столкнула меня на пол.

– Ты правда понимаешь все шутки? – поинтересовался я.

– Слова не все, но движения – вполне. Физика мне понятна. Он надеется перелететь через стену, а в итоге проходит сквозь неё. А ещё намерения: ему хочется тишины, но его приятельница пригласила в гости своего шумного друга.

– Это мой любимый мультсериал, – признался я. – Вообще среди всех.

– Птицы напоминают мне жури, – заметила Марф. – И по тому, как двигаются, и по тому, как мыслят. Они очень гордые, но часто ведут себя глупо.