Нежить

Но знай, что собрались актеры

Театр кропить святой водой.

А если так, мне будет худо,

Не по нутру мне та вода.

Придется вновь бежать отсюда.

А я устал. Да и куда?

– Я помогу тебе, Альфредо!

Да точно ли придет беда?

Не знает трус, что есть победа –

Ты сам учил меня всегда.

– Смешон я, в этом ты права.

Однажды трус – трус навсегда.

Страх смерти – это лишь слова.

Жизнь хуже смерти иногда!

Забывшись, к деве домовой

Вдруг мягкой лапой прикоснулся.

Он ей прощал весь ужас свой

И то, что в прошлое вернулся.

– Но все же мой тебе совет -

Театр покинь на эти дни.

Тьму не рассеет церкви свет,

Но мы с тобою здесь одни.

И будет тяжким испытание…

Поверь, я пережил его!

Печаль несет с собою знание.

В нем, кроме слез, нет ничего.

– Так ты останешься, Альфредо?

– Мне незачем уже бежать.

Не знает трус, что есть победа–

Увы, я это смог узнать…

ГЛАВА 7, в которой ведьма Марина поднимается с лешим Афанасием в небо, а на земле их поджидает мстительный домовой.

Был Афанасий околдован

Красою ведьмы неземной,

Но, к долгу накрепко прикован,

Очнулся скоро дух лесной.

Ничто вокруг не изменилось

За эти несколько минут –

И эхо не угомонилось,

И пауки, как прежде, ткут.

Но леший стал другим уже.

Прозрев как будто, он увидел,

Что прощены давно в душе

Все те, кто ведуна обидел.

Причиной старость ли тому,

Когда уж сил нет ненавидеть,

Иль мудрость разогнала тьму,

И все в другом предстало виде?

Кто знает, ведал сам ли он…

Как милосердно от рожденья

Всех к смерти приучает сон,

Так жизнь способствует забвенью.

– Войны не будет, водяного, -

Промолвил знахарь, – излечу.

Признает духа он лесного,

Когда я это захочу.

Кивнув, пошел он. Леший следом,

Боясь на полшага отстать.

В лесу был страх ему неведом,

Но дом был ведуну под стать.

Повсюду здесь туман клубился,

И полночь вечная застыла.

И солнца луч бы заблудился

Средь бесконечных комнат стылых.

Но знахарь путь знал хорошо.

Он шел и тихо бормотал:

– Я изготовлю порошок

Из камня, что с небес упал.

Болотные добавлю травы

И сонной одури немного…

У нежити все те же нравы?

Тогда гориголова сока.

Ведь бешеница водяная

Для водяного – самый смак.

Еще лягушка икряная…

А нет икры – сойдет и так!

И зелье выйдет хоть куда.

Ты водяному дашь напиться.

Пригубит он – и никогда

На леших уж не будет злиться…

– Скажи, с какого вдруг рожна

Из рук моих он будет пить? –

Набравшись духа, ведуна

Решился леший перебить.

– Вопрос не в бровь, а прямо в глаз, -

Ведун нахмурился сурово. –

И много ты таких припас?

Ты – дело, я же только слово!

– Мне это вряд ли по плечу, -

Понуро Афанасий молвил. –

Ей-ей, того озолочу,

Кто дело за меня б исполнил.

– Так ты, лешак, богат, я вижу? -

Марина вышла вдруг из тьмы. –

Я торговаться ненавижу,

В цене легко сойдемся мы.

– Задумала худое, дочка, -

И знахарь даже побледнел. –

Что раскудахталась, как квочка?

Лешак не этого хотел!

С отцом не споря, дева ближе,

Почти вплотную, подошла.

Стал леший будто ростом ниже,

И кругом голова пошла.

От ведьмы запах шел дурмана,

В глазах плясали черта два –

Как обещание обмана,

Бесстыдно скрытое едва.

– Давно хотела побывать

Я в тех местах, откуда родом,

Осуждена была где мать

Своим безжалостным народом.

Ведь все теперь иначе там:

Грех истреблен, и добродетель

Цветет, подобно сорнякам…

Лешак, отец, тому свидетель!

– Прости за правду ты меня,

Но коль о том заговорили:

Такого не бывало дня,

Когда б русалки не блудили…

– Эй, малый, придержи коней! –

Невольно ведьма улыбнулась –

Был леший очень робок с ней. –

Так добродетель не вернулась?

Глаза ее, как уголь, жгли,

В них яро полыхала злость,

И если б убивать могли,

То долго ждать бы не пришлось.

Они и в знахаре зажгли

Забытую былую страсть.

И страхи все его ушли.

На миг устал он счастье красть.

Ведь даже капля камень точит.

И в этом миг он вдруг решил,

Что зря себя всю жизнь морочит:

Из-за младенца, мол, простил…

– Как будто бы за дочь боялся,

Но так казалось только мне, -

Себе как на духу признался. –

Не жил я, а витал во сне!

Мой страх глубиннее, чем думал.

Пустил он корни с тех времен,

Когда восстать на Бога вздумал

Князь тьмы, гордыней ослеплен.

Я расскажу вам в эту ночь

Всю правду, что известна мне.

Узнать ее должна ты, дочь –

Как нежить билась в Той Войне,

И что с ней после битвы стало…

Молчать я больше не могу.

Недолго мне уже осталось,

Века влачить невмоготу.

Ты выслушай, а там решай

Своим умом, как будешь жить.

Отца не сильно порицай –

Не грех бывает и простить.

– Отец! – К нему метнулась дева.

Но дочь он отстранил рукой.

– Я говорил с тобой без гнева,

В душе моей царит покой.

Теперь расстанемся до ночи –

Пойду к себе готовить зелье.

От слез утри скорее очи

И время посвяти веселью!

Ведь гость у нас, лешак из леса.

Он малый добрый, с головой.

Сними ты с глаз своих завесу –

Он покорен навек тобой.

Не будь сурова, недотрога,

Сторицей ласку он вернет.

Ведь впереди вас ждет дорога,

И испытание вас ждет!

Старик шагнул, и тьма сгустилась.

Рассеялась – уж нет его…

Взглянув на лешего, смутилась

Вдруг дева взгляда своего.

Себя припомнила нагую,

Когда увидел он ее

Впервые утром – вот такую,

Какая есть… Увидел все!

И, не виня себя в кокетстве,

Вдруг изменилась на глазах,