Неживая земля. Воитель

В пятнадцать часов у начальника Кравцова состоялось совещание. Из четырех человек оперативной группы во главе с Андреем присутствовал только он сам и Игорь. До судмедэксперта не удалось дозвониться уже в ночь пропажи сестер, и на адрес нового убийства сформированная группа выезжала без него, втроем. Но сегодня днем и телефон криминалиста оказался недоступен. Андрей с Игорем доложили о текущем состоянии расследования, обговорили основные прорабатываемые теории и условились встретиться полным составом завтра в это же время. К вечеру Кравцов закрыл часть накопившихся бумажных дел и раньше обычного ушел с работы. Так и не дозвонившись до матери убитого Алексеева, он решил навестить несчастную женщину и лично рассказать о произошедшем с ее сыном.

С опозданием, но первыми тревогу подняли соседи. Когда Андрей приехал, на месте уже находился участковый и наряд МЧС, вскрывавший дверь. В темной, пропахшей лекарствами и старостью квартире женщину нашли мертвой в грязной постели с окровавленной подушкой на лице. Пол комнаты, в которой, судя по всему, жил Алексеев, оказался забрызган плевками крови и завален пыльными, исписанными стихами и короткими поэмами тетрадями. Когда прибывшие на место оперативники начали осмотр, в свернувшихся лужах крови у стола насчитали семнадцать человеческих зубов. Возле совершенно устаревшего монитора и компьютера лежала клавиатура с почерневшими, вымазанными кровью кнопками, а на них омерзительные, засохшие субстанции, напоминавшие сплетения нервных окончаний, опутавших маленькие, гнилые яблоки. На краю стола остался раскрытый дневник, последние страницы которого слиплись от темно-бурых пятен и кусочков гниющей кожи. На первых страницах не оказалось ничего необычного: имена и телефоны, какие-то цифры, заметки и много стихов, судя по датам, написанных совсем недавно и гораздо более мрачных, чем найденные в тетрадях. Но внимание следователей привлекли записи, начатые три дня назад.

30 июля:

Меня разбудили. Я хотел закричать, но не смог. Он не хотел этого. Я ощущал, как он управляет моим телом. Но было не больно. Мы просто говорили, почти до самого утра. Это было странно, как будто говорил только он, но и я тоже. Голос его непрерывно звучал в моей голове. А я… я молчал, но внутри меня все кричало. Он просто читал мои мысли и с наслаждением садиста слушал этот крик о том, что накопилось внутри меня. Удивительно, но после этого странного сна мне стало легче. В конце разговора он просил меня сделать то, чего мне втайне иногда хотелось бы и самому. Наверное, я просто устал… или сошел с ума. Думаю, мне нужен хороший врач, но где его найдешь? Всем плевать. Нужно больше появляться среди людей и больше работать, но мама… Кто позаботится о ней? Тяжело справляться с этим одному.

P. S.: К вечеру у меня совсем не осталось сил, чтобы поработать над книгой. Просидел больше двух часов, но на дисплее всего восемьсот пятьдесят один знак с пробелами. Я снова объяснил маме, чем занимаюсь и как это важно для меня. Попросил дать мне пару часов, но она меня постоянно дергала. Я давно не сомневаюсь в том, что она делает это специально, назло мне. То ей не так, это не так… Если не откликнуться с первого раза и не подойти, она начинает противно орать, как умалишенная, и даже когда я уже захожу, она смотрит на меня сердитыми глазами и продолжает раскрывать свой рот. Ее истеричный крик похож на карканье. Иногда это выглядит откровенно жутко. Надоело… сил больше нет… Похоже, «Зверь во Тьме» родится еще не скоро, но, когда это произойдет… это будет суперкнига!

31 июля:

Снова тот же сон. Ночной гость появился в дальнем углу комнаты и позволил мне двигаться. Когда я привстал с кровати и увидел его, думал, умру от страха… Он не дал мне закричать. Это старик. Похож на лешего из старых сказок, только гораздо страшнее. Он огромный, а именно горб за его спиной. Он упирался прямо в потолок, а его голова была чуть ниже. Я не разглядел в темноте его лица, но глаза у него белые. Про себя я назвал его Белоглазый. Видимо, он услышал эту мысль, и на короткое мгновение я ощутил его гнев. Ровно так же я мог бы стоять у подножия пробудившегося вулкана, над которым сверкают грозовые тучи. Сегодня он снова говорил со мной, но не в моей голове, а по-настоящему. Голос его тихий и властный, будто наполнен металлом. Я чувствую силу этого старика, как тонущий в штормовом море ощущает губительную силу волн. Он снова просит сделать меня это, но мне удается сопротивляться. Учитывая могущество старика, это даже удивительно. Тогда он снова начинает разговаривать со мной. Это странный разговор, я только слушаю его речь, быструю и жестокую, похожую на журчанье холодного ручья. Его слова врываются в мое сознание, и я ощущаю, как он пытается в нем что-то отыскать.