Читаем Нежна завист полностью

— Добре — промърморих с неохота.

— Защо дойде тук? — попита Том и уверено завъртя волана към моето село. Явно бе направил старателно проучване. С ужас си представих как ме обсъждат с Гейл. „Психопатка — би казала тя. — Получила е нервен срив от патологична ревност“.

— Исках да се махна, да си намеря нова работа. Да започна на чисто — предизвикателно заявих.

— Да опознаеш и друг живот — тактично каза Том.

— Да. — Въпреки волята си, избухнах в плач. — Но отново се провалих.

— Всичко е наред.

Огледа ме от главата до петите.

— Не, не е. — Вече достатъчно се бях изложила. Не можех да се преструвам на силна нито секунда повече. Бях толкова уморена и отчаяна, а до мен бе единственият мъж, когото бях обичала истински, но не можех да имам. — Вече никога нищо няма да бъде наред.

— Значи не е свързано с Гейл? — попита Том и долових в гласа му нотка на паника.

— Разбира се, че е свързано с нея — изхлипах.

— Съжалявам, Алекс, искрено съжалявам. Не предполагах, че ще го вземеш толкова навътре.

— Е, вече знаеш — казах аз и закрих лицето си с ръце.

Колата зави към къщата и тръгна гладко по възвишението. Нямаше улични лампи или неонови реклами, които да засенчват звездите, и те блестяха по тъмното небе като диаманти, разпилени върху кадифе. Раменете на Том бяха сковани, сякаш очаква нападение от засада. Изглеждаше ужасно напрегнат.

Не знаех защо. Вече се бях примирила с неизбежното, нямаше да се измъчвам заради него.

Кой би могъл да го обвини, че бе предпочел Пепеляшка пред грозната й сестра? Особено след като тази сестра се бе оказала долна кучка. Напълно разбирах как се бе чувствала Елън, когато насърчавах Снежанка да флиртува с бъдещия й съпруг. Е, кармата ми го връщаше, при това с лихва.

— Кой ти каза? — попита Том с огорчение. — Исках да поговорим, да ти обясня лично…

— Нямаше да ми бъде по-леко, ако го бях чула от теб. По-скоро, още по-тежко — промълвих.

— Тогава от кого го узна? От Гейл?

Представих си как поднасям поздравленията си на Гейл със стиснати зъби и правя всичко възможно, за да хвана някоя лоша болест и да не отида на сватбата. Може би сама щях да изгриза краката си, вместо червеи, хранещи се с жива плът.

— Не. Не съм разговаряла с нея. Просто разбрах.

— Как така? Телепатични способности ли имаш? — попита Том.

— Престани — отегчено го помолих.

Паркира пред входната врата. До малкото ми невзрачно метро колата му изглеждаше още по-внушително. Прехапах устни и направих опит да се стегна. Том бе изминал целия път до тук само заради мен.

— Ще сваря кафе и ще приготвя вечеря — казах аз.

— О… Хубава къщичка — чаровно излъга той. — Забавно е човек да има такова малко убежище.

— Е, не можах да се скрия задълго.

За мой ужас прекоси стаята, притегли ме към дивана и хвана двете ми ръце в своите. О, не, тъкмо бях престанала да плача и отново щях да започна. Опомням се, а той изведнъж става нежен и състрадателен и това предизвиква нов порой.

— Беше тежко за Гейл — тихо заговори. — Няма да увъртам, Алекс, иска ми се да можех да ти кажа нещо друго, но не бих те лъгал.

— Разстроена? Защото е знаела, че аз ще бъда разстроена? — злобно промърморих и усетих, че очите ми отново се замъгляват от сълзи. — Колко мило от нейна страна.

— Е, не заради теб — каза Том. Изглеждаше озадачен. — Може би е имало нещо общо с теб, но според мен бе по-скоро заради самата раздяла. Мисля… може би това ще те подразни, Алекс, зная, че ме смяташ за мъж с монументално его, но предполагам, че ти си била…

— Том.

Напрегнах ума си да схвана смисъла на думите му и за миг сълзите ми секнаха. Но въпреки усилията, които положих, не успях да проумея какво се опитва да ми каже. Като Алиса в Огледалния свят, където изреченията имат подлог и сказуемо и звучат, сякаш са на английски, но…

— За какво говориш?

— За Гейл.

— Да, разбрах това, но от какво е разстроена, за каква раздяла става дума? За моето заминаване?

Никак не се връзваше. Колкото по-далеч се намираше сестра й със склонността си да подпалва галерии и да проваля сватби, толкова по-добре. Гейл би трябвало да празнува.

— Не. За мен и Гейл. За нашата раздяла.

Останах неподвижна. Неведнъж надеждите ми се бяха оказвали измамни. Вече никой не можеше да ме заблуди.

— Какво искаш да кажеш? Че сте си поделили хола? Или домакинските задължения?

Том ме изгледа, сякаш съм луда за връзване.

— Разделихме се, Алекс. Скъсахме. Вече не се срещаме. Гейл се премести да живее при родителите ви.

Двадесет години го зяпах с недоумение. Е, добре, може би няколко секунди, но ми се сториха цяла вечност.

После пороят се отприщи, бликнаха реки от сълзи и от гърлото ми се изтръгнаха ридания, от които цялото ми тяло затрепери. Не можех нито да ги спра, нито да ги овладея. Раменете ми се тресяха и се задъхвах.

Том нервничеше около мен като състезателен кон, затворен в клетка. Знаех, че мъжете мразят да гледат разплакани жени, но не можех да сторя нищо. Плачех ли, плачех.

— Алекс — тревожно каза той и ми подаде кърпичка на точки. — Моля те, престани, скъпа. Съжалявам, че нараних сестра ти, но не можех да продължавам така.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор