Нежное искусство посылать. Открой для себя волшебную силу трех букв

С тех пор многое изменилось. Мы познакомились с ней поближе. У нас с Л. родился сын. И мою свекровь больше не тошнит при виде меня. Хотя и большой любви между нами тоже нет – мы слишком разные. Тем не менее каждый раз, когда она собирается прийти в гости, я буквально из кожи вон лезу. В надежде – мизерной – что она все-таки меня полюбит.

• Я выбрасываю засохшие листья у комнатных растений, чтобы она не подумала, что ее сын и внук тоже страдают от жажды.

• Я прибираюсь в квартире и чищу ванную.

• Я застилаю кровать покрывалом, которое свекровь подарила нам на прошлый Новый год.

• Я имитирую высокое кулинарное искусство, расставляя по кухне горшочки со свежими травами.

• Я заказываю хороший пирог в лучшей кондитерской.

• Я снимаю с пробковой доски фотографию с последней тематической вечеринки, на которой я в костюме пчелы напилась и заснула за столом, и вешаю несколько семейных фотографий.

• Я приношу из подвала торшер с вязаной каймой, который она нам завещала.

• Я забочусь о том, чтобы Л. не сводил на нет все мои усилия фразами вроде «С чего это тут так чисто?» или «Что за зелень на кухне?» или «Откуда взялась эта вязаная фигня?»

• Я охлаждаю шампанское, которое я могу втихую выпить на кухне, если все пойдет плохо. Если все пойдет хорошо – я могу предложить его свекрови.

Когда она приходит, я делаю усилие, чтобы поучаствовать в разговоре. Даже если речь зашла о вещах, о которых я не имею ни малейшего представления, и которые меня не интересуют (женские журналы, покупки, знакомые матери и проблемы со здоровьем).

Вы ничего не замечаете? Если уж что-то в моей жизни должно срочно отправиться к черту, так это попытки понравиться собственной свекрови.

– Что ты об этом думаешь? – спрашиваю я Л., который до сих пор с удовольствием рассказывает всем подряд историю о нашем с его матерью знакомстве.

Он пожимает плечами:

– Что конкретно ты хочешь сделать?

Но сложность не в этом: большое количество вещей делать не нужно.

Когда свекровь собирается к нам в гости в следующий раз, я не делаю ничего из списка выше. За исключением пункта про шампанское – никогда не знаешь, вдруг понадобится. Все остальное я не делаю. Разве что убираю самое ужасное (эти вечные носки вокруг кровати) из поля зрения.

Никакой уборки, торшер с бахромой остается в подвале, фотография с вечеринки – на доске, а пирога в этот раз нет. Зато я собираюсь сделать кое-что важное: больше не пускать ей пыль в глаза.

Она приходит, и ребенок, как всегда, старается сразу овладеть всем ее вниманием. Я пытаюсь не отвлекать двухлетнего сына на что-то другое, чтобы бабушка могла перевести дух. Некоторое время. Вместо этого я разгружаю (и снова загружаю) посудомойку, отвечаю на письма и готовлю кофе. Пока бабушке не продемонстрированы все имеющиеся книжки, оба заняты и не мешают мне, и я мысленно даю пять Свинке Пеппе. Бабушка выдерживает намного дольше, чем я предполагала, и когда я вижу, как она наполовину залезла вместе с внуком в его игрушечную палатку, так что только ноги торчат, я невольно улыбаюсь – уж больно мило они смотрятся.

Если уж что-то в моей жизни должно срочно отправиться к черту, так это попытки понравиться собственной свекрови.

Когда наконец предлагается сделать паузу, она выглядит потрепанной, но очень довольной. Она садится со мной за стол на кухне, и я подаю ей кофе. Кажется, она не заметила, что торшера нет и в квартире немного неприбрано. Что она сразу же замечает, к моему огромному сожалению, – это фотографию меня в виде пьяной пчелки. Она кивает на нее и вопросительно смотрит на меня: «Что это?».

Вы наверняка знаете: есть моменты, когда лучше бы ответить «Так, одна знакомая», но вы говорите: «Я была пчелкой и выпила лишнего». Это был именно такой момент. Сползшая мне на лицо шапочка с антеннками позволила бы мне этого избежать.

«К черту желание угодить свекрови», – говорю я про себя и рассказываю ей правду.

Сначала она ничего не отвечает, а затем наклоняется и внимательно рассматривает фотографию.

– Что это у тебя на лице? Чулок?

Теперь я тоже смотрю внимательнее:

– Это антенны. Я их сделала из шелковых чулок, надела на такие продолговатые воздушные шарики, но они плохо держались.

– А-а-а, – произносит свекровь и делает глоток кофе. И на этом все. Даже бровью не повела. Тут она все-таки замечает: – Разве у тебя не было тут горшочков с зеленью?

Спрашивая это, она осматривается.

– Да, – киваю, – но я их выбросила. Теперь она таки поднимает брови.

– Они быстро вянут. К тому же это не те травы, которые Л. обычно нужны для готовки. Он каждый раз приносит свежие из магазина, – объясняю я.

– Ты не так часто готовишь, да? – спрашивает она, и я кожей чувствую, как ко мне приближается необходимость соврать.

– Нет, – не поддаюсь я и внутренне готовлюсь к тому неловкому молчанию, когда будто-ничего-не-произошло.

Вместо этого она смеется:

– О да, я тоже ненавидела готовить! Что-нибудь испечь – с удовольствием, но готовить? Ужас!