Нежность

Вячеслав почувствовал своей кожей то, о чем говорила ему Ляля. Здесь была действительно уникальная атмосфера. Трудно было назвать это место парком, скорее – зеленым пристанищем призраков. Здесь пахло прошлым – неведомым, загадочным, таинственным, даже малость пугающим, о котором каждый из нас что-то слышал и воображал по-своему. Гробовая тишина и спокойствие – только ветер. Только опавшая листва, шуршащая под ногами. Только он и Ляля. А впереди, на скамейке, сидел маленький старичок с зонтиком в руке, читающий книгу.

– Это он. Петербургский ангел, – сказала девушка и присела к старичку на скамейку.

– А почему он здесь сидит? – спросил юноша, с любопытством осмотрев скромного и опрятного дедушку.

– Как – почему? Он присел, чтобы отдохнуть, почитать книгу и переждать осенний дождь.

– Интересно, знает ли он, что дождь переждать ему не удастся?

– На то он и ангел этого города, чтобы сидеть здесь вечность, – улыбнулась Ляля. – Посидели – и хватит. Пойдем за билетами.

– Прощай, ангел, – сказал юноша пожилому человеку и ушел вслед за Лялей, чтобы не отвлекать его от чтения.

«Наверное, Маяковского читает», – подумал юноша. «Пушкина!» – мелькнуло в голове у Ляли.

Вячеслав подошел к кассе, когда они зашли в старинное здание театра.

– Пожалуйста, два билета на «Чайку».

– На сегодня остались места только в последнем ряду.

Молодой человек в черном пальто перевел вопросительный взгляд на спутницу. Она кивнула.

– Хорошо, согласны!

Купив билеты, они не спеша отправились домой, только другим путем. Пошли по Московскому проспекту, чтобы свернуть на Загородный и выйти прямо к дому. Ляля не любила ходить одной и той же дорогой, она постоянно меняла свой маршрут.

Не прошли они и двухсот метров, как начался дождь.

– Вот и пригодился зонт… – с какой-то понятной только ей радостью сказала Ляля.

«Странная она. Радуется дождю».

«Счастлива я. Как давно никто не нес надо мною зонт».

* * *

«Чайка» проходила на малой сцене в двухэтажном старом здании, что стояло сразу напротив центрального, в котором они покупали билеты сегодня утром. Старинная постройка снаружи была увита коричневой листвой, а внутри начиналась пьеса.

– Я так рада, что ты согласился пойти, – сказала девушка с загоревшимися глазами, когда они заняли свои места в последнем ряду и ждали начала.

Вячеслав был в театре всего раз в жизни. И, насколько запомнил, восторга и незабываемых эмоций он тогда не испытал.

«Может быть, сегодня я открою для себя театр».

«Надеюсь, Вячеславу понравится пьеса».

И молодой писатель действительно этим чрезвычайно интересным вечером открыл для себя театр…

Пьеса закончилась, актеры скрылись за кулисами под громкие аплодисменты, зрители покинули свои места, и зал опустел.

Молодые люди несколько минут просидели, глядя на пустую сцену, а затем молча поднялись, переглянулись и покинули зал.

Дождь не начался снова, он даже и не прекращался. Вячеслав не проронил ни одного слова с начала пьесы. Ляля, шедшая под руку с ним, разделяющая с ним один зонт, одну постель, кухонный стол и даже грусть, решила наконец спросить.

– Как тебе «Чайка»?

Юноша смотрел на черные воды Фонтанки и думал о том, почему он никогда не читал это творение Чехова. Он читал «Даму с собачкой», «Человека в футляре» и даже «Три сестры» когда-то начинал читать, но не осилил.

– Как будто о нас с тобой.

– Кто я? – спросила тихо его покорная спутница, готовая последовать и в огонь, и в воду за своим писателем, книгу которого она не читала.

– Ты – Нина. Чайка! – сказал Вячеслав.

– А ты, получается, кто?

– А я – Треплев…

– Ну, конечно! Я так и думала, – сказала девушка с неким волнением в голосе. – Но ведь они не…

– Это не важно, мое состояние души сейчас – как у Треплева. Я – писатель, о котором не знает никто. Но! Я вас встретил, я вас запомнил, я вас раскрыл, как никто до меня не раскрывал… Даже Тригорин, который не помнит вашего имени. Я спас вас, моя Чайка!

– Вы спасли меня и сами спаслись от неминуемой гибели, – сказа она и задумалась, а затем добавила: – …и не нужно будет никуда уводить Ирину Николаевну. Дело в том, что Константин Гаврилович сейчас счастлив.

Глава десятая

– Мне завтра снова на работу, – напомнила девушка о горькой необходимости.

– Да, я только что подумал об этом, – грустно сказал юноша, когда они уже прошли Библиотеку Маяковского и приближались к Аничкову мосту.

– Благодарю вас, что пригласили меня на эту пьесу. Я вам клянусь, что теперь слово «чайка» ассоциируется у меня с Молодежным театром на Фонтанке, с вашей квартирой на Литейном, в окна которой доносится крик этих птиц. И, конечно же, с вами…

Ляле трудно было сказать, играет он или нет, обращаясь к ней внезапно на «вы». Или это был неосознанный переход, который замечала только она в те драгоценные минуты, когда с его губ слетали удивительные слова, полные уважения и ласки.

– И я вам благодарна, Вячеслав, за то, что вы ее со мной разделили…

– Я бы хотел, чтобы вы не работали, – таких слов Ляля не ожидала услышать и даже не нашла, что ответить.