Нежность ее губ (СИ)

-Вы про графа де Бюсси? Да, очень приятный молодой мужчина, но его дуэли, постоянные любовницы однажды выйдут ему боком, но он неплохой человек.

-Да, граф де Бюсси…-я снова вздохнула.-он не выходит у меня из головы, и я чувствую, что если не смогу слиться с ним в одно целое, то просто не смогу больше смотреть в сторону мужчин. Такое бывает?

-Конечно, если хотите, то прочтите одну мою балладу.-Виктория улыбнулась.-«Под покровом ночного неба» называется. Там, конечно, про любовь королевы и бастарда, но чувства главной героини будут Вам близки.

-Думаете? Но, что если это не взаимно, и граф де Бюсси просто хочет попробовать моего тела?

-Что теряет королева от этой редкой связи?-спросила меня Виктория обернувшись.-в конце концов, если хотите, то не бойтесь своих желаний.

-Но молва…-начала говорить я, но была перебита.

-Она все равно назовет Вас потаскухой, как и меня бездарной поэтесской, что ищет утешения под королевским крылом.-она улыбнулась, и крепко взяла меня за руку.-если то, что хотите Вы должно произойти в Вашей судьбе, то оно произойдет, даже если Франция завтра сгорит в адском огне.

-А мой муж?-спросила я.

-Найдет спасение под юбкой более доступной девицы.-поэтесса остановилась.-это и каждому любителю сидра понятно.

-Виктория, а Вы далеко не вертихвостка, как о Вас говорят мои фрейлины.-с удивлением произнесла я.

-В их глазах я шут, да и пусть смеются, пока могут. Мне, если честно, то все равно на то, что любят трепать эти хмельные лбы, я больше живу по тому, как хочет сердце, а не тому, что требует от меня общество, возомнившее себя знатью.

День сменился вечером, и я, словно никогда не любившая жду графа де Бюссо ради запретной встречи.

Глава 3

Громче стоны, громче шепот. Я сгораю в его руках, стекаю по пальцам словно расплавленный воск, что только что касался горящего фитиля свечи, и теперь, размяк в горячих руках, чтобы снова быть собранной. Граф де Бюсси пришел поздно ночью, когда вся прислуга разошлась по своим постелям, и если честно, то и я уже надела свое ночное платье, когда дверь в спальню предательски заскрипела. Это был он. Граф улыбнулся мне несколько хмельной улыбкой, но это не помешало мне броситься в его объятье, чтобы слиться в сладком поцелуе. Он нежно обнимал мое тело прижимая к холодным дверям спальни, где мой супруг укутывался в одеяло, ибо ночь стояла на редкость холодная, а его привычка спать голым – чревата простудой. Нежно-персиковый халат пал к ногам, когда руки графа коснулись плеч, и я, словно стою на холоде покрываясь приятными мурашками. Целуя губы, спускаясь к шее, граф де Бюсси грубо прижимает мое тело к двери, и я не в силах вырваться, чтобы хотя бы увести его в спальню, где смогу побороть свое смущение. Что если нас кто-то увидит? Что если слухи обо мне найдут свое оправдание? Щеки загорелись огнем крапивы, и я, зажимая ладонью рот позволяла ему себя ласкать, чтобы дать насладиться не столько чувственным телом, сколько беспомощным скулежом.

-Неужели молва правдива в своих словах, королева?-улыбаясь прошептал граф де Бюсси облокотившись правой рукою о дверь, а левой настойчиво раздвигая мои ноги.

-Вы уже слышали это…-шепотом ответила я.-но разве я не могу позволить Вам любить себя?

-Обязаны.-прорычал он грубо сжимая бугорок, что так предательски нависает над моим бутоном, и скользя двумя пальцами по нижним губам, граф самодовольно улыбнулся.

Одним резким движением граф облокотил меня на каменную, лестничную перегородку, и задрав ночное платье, грубо шлепнул по ягодицам, кои покрылись мурашками от гуляющего, холодного сквозняка в замке. Я боялась только одного, что нас заметят. Настойчивость его не знала преград, и с каждым прикосновением его желания находили выход в реагировании моего чувственного тела. Я чувствовала жар, что нарастающее спускается от груди к животу и ниже, и спускаясь к бутону, заставлял его сочится нектаром для трудолюбивых пчел. Требуя своего опыления, я выглядела такой жалкой в глазах графа, что он сжалился и дал выход своему жало, проникая до самого основания моего цветка. Извиваясь в руках этого мужчины, я старалась сдерживать стоны, что давалось мне крайне тяжело. Касаясь губами оголённой шеи, он продолжал грубые движения в меня, и останавливался лишь на секунду, чтобы коснулся языком впадинку на спинке между лопаток. От моего глубокого, поскуливающего выдоха дверь в одну из комнат прислуги отварилась, и я практически начала реветь от предстоящего ужаса, но вдруг граф, быстро отвел меня на ступени, где заставил встать на колени.