Нежность по принуждению

Теплая вода, пузырьки, прибавляющие пикантности, его неприличные касания и томная, горячая интимность….таков мой рай. Но для него моя девчачья нега скучна. Руслану нужен нерв. И он его добавляет:

— Сколько тебе было, когда ты лишилась невинности? — шепчет мне на ушко пошловатый вопрос. В голосе звучит сексапильная хрипотца. А он завелся.

— Семнадцать, — выдыхаю, прикрыв глаза.

— Открой глаза, крошка. Я не разрешал тебе их закрывать.

Повинуюсь. Ну конечно.

Данилевский видит мое распростертое на нем и разомлевшее отражение в большом зеркальном шкафу. Тоже смотрю. Скорее, с любопытством, чем со смущением. Его загорелые руки резко контрастируют с моим бледным телом. Когда же я вижу ласкающие меня пальцы, возбуждаюсь еще сильнее.

Мой Господин подсовывает под меня руку и вводит в меня палец. Я вся сжимаюсь от восторга.

Я извращенка-фетишистка. Обожаю чувствовать его руки внутри себя. Ерзаю, насаживаясь до основания. Он же прижимает меня к себе, лишив возможности двигать бедрами, и продолжает трахать в своем ритме.

— Как это было и с кем? Расскажи, — приказывает Руслан.

— С одноклассником Димой, — признаюсь между стонами. — После выпускного. Мы поехали к нему и сделали это.

Он, вероятно, расстроен сухостью моей истории. Я бы хотела рассказать про тот раз со вкусом и порадовать моего Господина, но помню все смутно — эмоций особых не было, и все стерлось.

— Было больно? — спрашивает он, чуть прищипнув чувствительную головку клитора.

— Да, и потом еще пару дней тянуло низ живота, — признаюсь я, внезапно поняв, что это мои единственные воспоминания.

— Бедная крошка. Тебе когда-нибудь было больно со мной?

Я бы не стала сравнивать те мерзкие, разрывающие ощущения, похожие на внутренние порезы, и легкую, будоражащую боль, которую я испытала в первый раз с Русланом. Просто он большой, и нужно было привыкнуть к размерам.

— Ты когда-нибудь ласкала парня ртом? — продолжает Данилевский постыдный допрос.

Молчу. Никак не могу решить, сказать «да» или «нет». Опыт оральных ласк у меня смешной и плачевный. Прикусываю внутреннюю сторону щек, чтобы не сболтнуть лишнего. Если расскажу о том разе, он умрет от смеха, позабыв о своей доминантой брутальности.

— Да, — все же отвечаю я, почувствовав во рту металлический привкусу. Каждый раз его ощущаю, когда вспоминаю о том пирсинге языка, который вышел мне боком.

— Понравилось? — очередной вопрос, сопровождается ощутимыми толчками пальца внутри меня.

— Я не поняла, мой Господин. Это было всего раз, — наконец нахожу точку фиксации на тонком льду его пикантных расспросов.

— Твоя честность похвальна, — шепчет у виска и прищипывает губами кожу на шее.

Продолжая нежно иметь меня пальцем, Данилевский хватает меня за подбородок и резко поворачивает мое лицо к себе. Сухо сглатываю, наткнувшись на едкий взгляд голубых глаз.

Накрывает мои губы своими. Целует, мягко посасывая мои губы и щекоча их кончиком языка. Награда за честность.

Нежность момента сменяется очередным шок-моментом. Кончик его пальца упирается в другую, запретную и неприкасаемую дырочку. Я замираю. Это же противно. И не физиологично.

Блин, он чувствует мое напряжение и только напористее трогает меня там. Давящие круговые движения подушечкой пальца, как ни странно…заводят.

— Анального секса тоже не было, верно?

А вот этот вопрос в купе с ласками запретного местечка заставляет меня так бурно залиться краской, что аж вода в джакузи поднимает свой градус.

— Нет, — выдавливаю я, аж забыв назвать его господином.

— Ты этого просто боишься, как чего-то неизведанного, или это твое табу?

Хороший вопрос. Я всегда думала, что такое для меня табу, потому что противно и неправильно. Но еще совсем недавно я и представить не могла, что смогу кончить с ремнем на шее.

— Не табу, — стараюсь звучать уверенно — не хочу, чтобы он подумал, что я закомплексованная пуританка.

— Доверяешь мне, крошка? — спрашивает он без нажима.

Мне всегда казалось, что Доминат — это властный хищник, который заставляет тебя делать то, что хочет, не заботясь о твоих мнении и желаниях. Но в действительности Данилевский всегда дает мне выбор. Но каждая такая интимная дилемма — испытание. Последнее время мои грани дозволенного все время расширяются. Он их раздвигает.

— Да, мой Господин, — выдыхаю я своеобразное согласие.

В ту же секунду кончик его пальца настойчиво упирается в крошечную дырочку, и я задерживаю дыхание. Плавно вталкивает в меня палец, и отверстие, не предназначенное для такого, легко его принимает.

Эти ощущения не с чем сравнить. Новые. Острые. Вызывающие озноб. Сквозь тонкую, словно мембрана, стенку я чувствую, как он соединяет пальцы. От волнующего чувства распирания приятно ноет низ живота. Его движения внутри меня плавные, томные, развратные. Я свожу колени, и становится хорошо почти до отключки сознания. Мои стоны смешиваются с влажным паром.

Меня накрывает волна оргазма, от которой больно поджимаются пальчики на ногах. Нужно почаще ему доверяться. Всегда. Во всем.

Его чувственные пальцы оставляют мое тело, и я, тяжело дыша, плюхаюсь на твердую грудь, обшитую мускулатурой.