Нежность по принуждению

— Вау, — только и срывается с губ. Нормальные слова забыты напрочь.

Почти целомудренно целует мое плечо, словно ничего такого и не произошло. Кроме небольшого атомного взрыва, конечно.

— В выходные я поведу тебя в одно очень неформатное место. Ты в подобных еще не бывала, — начинает Рус напутствовать меня.

Я к таким разговорам сейчас не готова. Я вообще ни к каким не готова. Но любопытство все же берет верх:

— Что за место, мой Господин?

— Считай, что это просто очень гламурная вечеринка для богатых и известных. Там могут происходить достаточно пикантные вещи. И не за закрытыми дверями. Не удерживай на таком взгляд слишком долго. И не разглядывай гостей чересчур пристально. Будет много знаменитостей, но это не цирк. Поняла?

Однажды я увидела сериальную актрису на работе, а тут обещается россыпь знаменитостей. Хватаю ртом горячий воздух, стараясь успокоиться.

— Да, я буду вести себя пристойно.

— Хорошая девочка. Есть определенные правила, которым ты должна следовать. Никакого алкоголя. И не набрасывайся на еду.

— Я все поняла, мой Господин, — киваю для убедительности.

Алкоголь я в принципе не переношу, а еда в подобном месте просто не полезет в горло.

— Если кто-то заговорит со мной и обратится к тебе, зови этого человека «господин» или «госпожа». Если тебе протянут руку, и я кивну, поцелуй ее.

— Хорошо, мой Господин, — соглашаюсь я, хотя не горю желанием целовать руки незнакомцам.

— Будь всегда при мне. Чтобы даже в уборную не отлучалась без моего разрешения. Заговаривать с кем-то первой тоже запрещается.

Я трепещу то ли от недавнего оргазма, то ли от предвкушения вечеринки, описание которой больше походит на сатанинский бал. Золотое платье, засилье знаменитостей, этикет со всех сторон. Я и на пенсии буду вспоминать этот вечер.

— Я буду хорошо себя вести, мой Господин, — послушно чеканю я.

— Кажется, вода остыла, — проговаривает Данилевский и встает вместе со мной на руках.

Сейчас я чувствую себя его маленькой девочкой. И лучшее, что может быть, — прижаться к его груди и упиваться своими слабостью и беззащитностью, млея в сильных руках.

Руслан ставит меня на пушистый коврик, накрывает мои плечи большим, мягким полотенцем и бережно просушивает им каждый кусочек моего тела.

Данилевский накидывает на себя банный халат и вновь берет меня на руки. Выносит в свою спальню, где я впервые, и укладывает на прохладные шелковые простыни.

Я внутренне замираю, когда он ложится рядом и сгребает меня в охапку. Прижимаюсь к нему спиной и закрываю глаза.

— Теперь тебе не страшно? — шепчет, зарывшись носом в волосы на моем затылке.

— Нет, мой Господин.

— Спи, Ариша, — проговаривает он, поглаживая меня по голове.

Глава 17. Арина

Золотистое платье мягко шуршит при каждом моем движении, и шелест этот дорогой и приводящий меня в восторг. Я поправляю локоны, завитые в изысканные голливудские волны, и даже засматриваюсь на свое отражение.

Руслан попросил меня не делать тяжелый вечерний макияж: не замазывать наглухо веснушки и не приклеивать накладные ресницы. Точнее, мой Господин это приказал.

Весь мой образ срежиссирован им, но я все же иду на крошечную вольность. Достаю из сумочки помаду от «Mac» в легендарном цвете «Russian Red» и крашу ею губы. Снимаю излишки помады салфеткой и замираю, чтобы прочувствовать волшебное ощущение, от которого содрогается солнечное сплетение и потеют ладошки. Даже Золушка не чувствовала себя так перед балом, да и меня будет сопровождать не принц, а целый король, степенный и изысканный.

Властный стук в дверь, и я вскакиваю на ноги, поспешно осматривая себя на наличие малейших изъянов.

— Открыто, — отзываюсь я блеющим от волнения голосом.

Руслан входит в комнату и тут же обволакивает меня оценивающим взглядом. Я же и вовсе смотрю на него во все глаза. О боги, как бы не хлопнуться в обморок. Такие мужчины обычно существуют только в книгах.

Данилевский хорош и в джинсах, и в своих неизменных вычурных и дорогих костюмах, и вообще без одежды, только лишь в идеальных геометрических татуировках. Но сейчас изысканный смокинг с мелкими черными пуговками на рубашке и белой бабочкой делает его сногсшибательным. Одним словом, пока я пытаюсь не рухнуть к его ногам, где-то в мире плачет в сторонке один Джеймс Бонд.

Руслан по обыкновению подходит ко мне вплотную — носки его ботинок и моих туфель почти соприкасаются. Придирчивый взгляд ярких голубых глаз останавливается на моих непривычно алых губах.

Тянется к салфеткам для снятия макияжа и выдёргивает из упаковки сразу несколько.

— Своеволие бывает наказуемо, — проговаривает тихо и прочувственно до мурашек, колко бегущих по моему позвоночнику.

Руслан оборачивает салфеткой палец и напористыми движениями стирает с моих губ помаду, которая, к счастью, еще не успела схватиться.