Нежность по принуждению

— Как это…, — она замолкает, пытаясь подобрать слова, и наконец-то убирает от меня руку, — …ласковое имя по-русски?

— Ариша, — отвечает Руслан, сообразив, что она хочет.

Я вновь натыкаюсь взглядом на ее раба и помимо своей воли начинаю представлять, как они занимаются этим.

— Ариша, — повторяет она, дико грассируя. — Ариша — би?

— Нет, — отвечает Данилевский с вежливой улыбкой, но твердыми интонациями.

— Очень жаль, — расплывается в крокодильей улыбке, сверкая белоснежными винирами. — Хотя ты все равно не захотел бы делиться. Нам пора, милый друг и его прелестная штучка.

— Как, ты уже уходишь? — Руслан круто изгибает свои идеальные брови.

— Срочные дела, Руслан, — усмехается она и дергает цепь. Зло бросает парню: — Живее, вещь!

— Увидимся, — кивает Данилевский и строго приказывает мне: — Попрощайся с Госпожой, Арина.

Перед моим носом опять возникают дизайнерские кольца, которые я успела возненавидеть всей душой. Второй раз я уже не испытываю такого внутреннего сопротивления — прощай, гордость. Чмокаю драгоценности, чтобы она уже отстала.

— До свидания, Госпожа. Я рада знакомству.

— И я, крошка, — одаривает меня плотоядным взглядом.

Мне становится не по себе. Такого рода женское внимание мерзко. Я вздрагиваю от одной только мимолетной мысли о том, что Данилевский заставит меня заняться всяким с ней.

Госпожа, сексапильно виляя бразильской попкой, уходит прочь, утягивая за собой раба, который неуклюже тащится за ней на туфлях-ходулях.

— Ты понравилась Астрид, — усмехается Руслан, прижав меня к себе, вероятно, чтобы я вновь не свалилась с лестницы.

— Мне нравятся мужчины, — на всякий случай предупреждаю я.

— О, Астрид тебя бы удивила, и порадовала. Ты не догадалась о ее секрете, глупышка?

У меня в голове медленно складывается причудливый и достаточно мерзкий пазл. Вероятно, считав мой ошалелый взгляд, Данилевский с почти демонической улыбочкой поясняет:

— Она трансгендер, — склоняется над моим ухом и добавляет интимным шепотом: — Там, под юбкой, внушительных размеров член. И он нисколько не мешает Астрид чувствовать себя стопроцентной женщиной.

Он вдавливает кончики пальцев в мою поясницу, чтобы снять ими легкую дрожь, которая жаркой волной смущения проносится по моему телу. Я постыдно краснею, представив Астрид обнаженной. Фу, как мерзко. Даже думать не хочу, что Руслана такое привлекает.

— Это так… — я не успеваю договорить, потому что запинаюсь об ступеньку и лечу в неизвестность, которая будет стоить мне сбитых коленок.

Данилевский настороже — его надежная рука удерживает меня и не дает позорно клюнуть носом в красный ковер, устилающий лестницу.

— Осторожней же, ты должна беречь себя. Это тоже условие контракта, — Данилевский прижимает меня к своему мускулистому боку и мягко поглаживает мою попку. Теперь безобразная сцена в машине кажется всего лишь страшным сном. — Ты не договорила. Что думаешь об Астрид?

— Честно? — нарываюсь я на еще более тяжкое наказание.

— Конечно, можешь сказать, что думаешь, — во льдисто-синем взгляде вспыхивает лукавый интерес.

Я — маленькая дурочка, которая забавляет респектабельного господина. Он упивается моей реакцией на пошлые и неудобные ситуации.

— Это мерзко, — отвечаю как есть, опьяненная здешней атмосферой и осмелевшая из-за нее же. — Я не понимаю, как такое может привлечь мужчину.

— Меня не возбуждает такой довесок, — усмехается он, словно прочитав мои мысли. — Но ее рабы не внакладе. Иногда получают живой член вместо дилдо.

— Так они ее никогда…? — выдаю внезапно пришедшую в голову догадку.

— Конечно, нет, — шепчет у самого моего виска. — Она — Мистрис и даже кончать им без разрешения не позволяет. Ладно, пора уже присоединиться к вечеринке.

Мы входим в помещение огромное как концертный зал. Первое, к чему притягивается взгляд, — это сияющий черным глянцем рояль, размещенный под шелестящей множеством сверкающих подвесок люстрой.

За роялем величаво восседает музыкант-виртуоз, чьи пальцы вдохновенно порхают по черно-белым клавишам. Я сухо сглатываю и крепче сжимаю руку Руслана. Меня приподнимает над землей — почти так же, как в наши моменты близости.

Пианист вдруг прекращает играть и изящным движением астеничных пальцев отбрасывает назад длинные волосы, упавшие на лоб во время прекрасно-неистового исполнения. Они длинные, черные и очень гладкие.

Я вздрагиваю, потому что он смотрит на меня.

Пространство, избавленное от музыки, начинают наполнять приглушенные стоны. У стен стоят массивные кресла, у которых разбросаны большие красные подушки. На некоторых господа и госпожи развлекаются со своими нижними. Не все. Некоторые ведут себя прилично: непринуждённо болтают у пирамид, собранных из бокалов с шампанским. Но остальные… Я отвожу взгляд заметив, что девчонка, стоящая на коленях перед своим господином, не стесняясь, сосет его член. Еще бы уши закрыть, чтобы не слышать ее бесстыдных стонов.