Нежные признания

– Лично я, – продолжил Станислав с неописуемым самодовольством, – думаю, что так суетиться из-за женщины бессмысленно. В конце концов, одна женщина ничем не отличается от другой. С некоторыми весело, с некоторыми не очень, но ни одна не стоит того, чтобы терять голову. Однако Элсвик был готов умереть ради Анжелики.

Лавина отвернулась, чтобы он не увидел, какую боль причиняют ей его слова. Они рождали невыносимые мысли о человеке, которого она любила таким, каким он был когда-то: молодым, щедрым, способным на беззаветную любовь, не усталым и неприветливым, каким он стал сейчас, а страстным и бескорыстным.

– Анжелика знала, как безумно он любил ее, – продолжал тем временем Станислав. – Она думала, что добилась своего, но не рассчитывала, что его семья откажется от него. Конечно, они не могли лишить его титула, и, будь Анжелика немного терпеливее, в конце концов она стала бы маркизой и получила бы все. Но слова «терпение» и «в конце концов» ей были неизвестны. Она хотела получить все сразу. Я смог предложить ей это «сразу». Не брак, разумеется. Я дал ей деньги и украшения, жизнь в сверкающем окружении. Анжелика заставила меня ждать до последнего. Она не сомневалась, что, когда дойдет до свадьбы, его отец уступит и явится на церемонию. Даже оделась в подвенечное платье и пошла в церковь… Я был тогда с ней, скакал рядом с ее каретой. Когда стало понятно, что старший маркиз не пришел, я взял ее за руку и мы сбежали.

Станислав злорадно усмехнулся.

– В последнюю секунду я оглянулся и увидел брошенного жениха. Клянусь, он сначала даже не понял, что происходит. А потом выбежал из церкви, бросился за нами, стал звать ее. Но я сел на лошадь, посадил Анжелику перед собой и мы ускакали. Он все продолжал выкрикивать ее имя. Я потом слышал, что Элсвик пролежал в горячке несколько недель и едва не лишился рассудка.

– Господи боже! – прошептала Лавина.

– О, она была восхитительна, могу вас заверить. Мне все завидовали. В Кадратце мы такие отношения понимаем лучше чопорных англичан. Я мог брать ее с собой повсюду.

– И вы думаете, я выйду за вас, зная, что эта женщина – ваша любовница? – язвительно осведомилась Лавина.

– Что вы, нет! Я не видел ее уже несколько лет. Она мне очень быстро надоела. Разговаривать с ней было не о чем, красота ее скоро потускнела, к тому же мой горизонт озарила другая комета, куда красивее, хотя и не менее алчная.

– Понимаю, почему вам нужны деньги, – насмешливо сказала Лавина. – Еще бы, ведь нужно покупать столько драгоценностей.

– Это вы зря, я умею экономить. Украшения Анжелики я передал ее преемнице. Правда, они ей не очень шли. Она была брюнеткой, и жемчуг на ней смотрелся скучно. Но нельзя же иметь все.

Лавина посмотрела на него с гадливостью.

– Так вы выбросили ее без гроша, когда она перестала быть вам полезной?

– Не то чтобы совсем без гроша. Я дал ей определенную сумму. Только так я смог прекратить недовольные вопли и избавиться от нее. Но не думаю, что ей этого хватило надолго. Боже, эта женщина умела тратить деньги. Элсвик не смог бы ее обеспечить. Если бы она знала, как скоро он унаследует титул, вышла бы за него.

Теперь Лавина поняла, почему воздух наполнился ненавистью, когда лорд Элсвик встретился с принцем в Балморале. Ей не показалось.

– И все же, я думаю, она не пожалела, что связалась со мной, – с самодовольной ухмылкой добавил он. – На первых порах.

Тут Лавина вспомнила слова, произнесенные лордом Элсвиком в Балморале. Тогда они озадачили ее, но теперь приобрели смысл.

– Но он преследовал вас, – протянула она. – Он нашел вас и избил. А потом, в Балморале, пригрозил сделать это снова. – В ее голосе слышались почти торжествующие нотки. – Вот о чем он говорил с вами в Балморале.

Лицо Станислава на миг исказилось гримасой боли.

– Да, признаю, между нами была неприятная сцена. К сожалению, в Гейдельберге, не в Кадратце. В своей стране я бы мог его засадить навечно, но в Гейдельберге все решали представители закона. Один из них оказался закадычным другом его отца и помог ему сбежать из страны. Я был вне себя от гнева.

Лавина принужденно рассмеялась.

– Хотела бы я посмотреть, как он вас колотил. Забавное зрелище, наверное, было.

– Не нужно так со мной разговаривать.

– Я буду разговаривать так, как хочу. Мне до вас нет дела. Я никогда не стану вашей женой.

– Вы что же, продолжаете думать, что он женится на вас? О боже, я надеюсь, Элсвик не внушил вам мысль, что любит вас? Он способен на подобное. Особенно с таким простодушным существом, как вы.

Лавина крепко сжала губы, чтобы не показать внутреннюю боль. Неужели поцелуи были нужны ему лишь для того, чтобы сыграть свою роль убедительнее? А гнев, охвативший его, когда она позволила себе ничего не значащий флирт? Это нужно было только для того, чтобы она не выставила его дураком?

– Но не важно, – продолжал Станислав. – Я уверен, теперь вы понимаете, как обстоят дела. Вас использовали. Айвен Элсвик хотел отомстить мне, и вы стали его орудием. Когда он узнает, что битва проиграна, вы будете ему не нужны.