Нежный человек

– Помирились. Сказала, что приду завтра утром. Пойдешь со мной? Будет сюрприз. Она про тебя еще ничего не знает.

Мы пошли гулять и в магазин, кончились сигареты, я купил себе водки, ей бутылку пива. Ира уже знала, что квартира эта не моя, могут прийти хозяева и выгнать, она ответила, что если выйдет замуж, то мать уедет в свой домик в деревне, что все об этом только и мечтают.

– Тебе завтра с ней общаться, много не пей.

Ну, вот и все, подумал я, глупая, наверное, морда у меня сейчас, и голова кружится совсем не от алкоголя, и больше ничего и не надо.

Ночью мне приснилось, что Ира стоит на каком-то балконе и машет мне рукой. Я проснулся. Она сидела на кровати одетая в куртке и шапочке, ждала меня.

– Собирайся. Пошли.

– Да-да, я быстро.

Было солнечно необыкновенно, и скользко, ночью похолодало, маленькая весна закончилась. Я решил – в понедельник после работы пойдем в ЗАГС подадим заявление, это недалеко. Да, все. Решено. Скоро зарплата, надо снять комнату, с этой получки обязательно, на фиг, вскакивать от каждой машины въехавшей во двор, как ворюга какой-то. А сейчас в магазин, потому что так невозможно, надо выпить пива, позавчера был праздник, не возбраняется…

Кричат. Громкое ох и ах. Я обернулся, Иры рядом не было, автомобили сигналят, пробка, люди смотрят все в одну сторону. Я побежал назад… Увидел ее на белом асфальте, она лежала, так же как час назад у меня на кровати. Еще не было ни "скорой" ни милиции, неподалеку автомобиль с помятым капотом, водитель боится вылезать.

Что происходит? Почему она здесь? Кого она увидела на том берегу? Вон он, стоит лицо белое, руки в карманах по локоть. Шеф…

Ира никогда не любила меня, не любила, так как в сказках или кино. Только теперь я поверил месье Перену. Шеф не заметил меня, никто никогда не узнал, с кем она была два дня. На похороны поехали все, на складе остались Башка и Пепс. Я доработал до марта и уволился.

Больше никогда я не видел этих людей, только через год встретил Валеру на Сенной площади, он сказал, что они помогали строить дом генералу милиции, где-то во Всеволожском районе, отрабатывали долг…

Кто-то толкнул меня, я будто уснул, будто я спал и все мне приснилось. Я в кафе на Лиговке, сижу у окна, сумерки, вон угол того дома, чугунные ворота во двор. Все, то же самое, только машин стало очень много и реклама на крышах, на балконах, в строчку, вдоль стен. И тут мне стало страшно, Господи, я так долго живу, я такой старый и нелепый…

Электричка битком, никогда еще не возвращался в сумерках, окна – черные зеркала, я прибавляю громкость в наушниках, смотрю в окно на отражения лиц пассажиров. Я не слышу о чем они говорят, хлопают губами будто голодные рыбы в аквариуме, хихикают, мужики, конечно же, поддатые. Как люди раньше жили без наушников, не помню, не представляю. Будьте вы прокляты с вашими делами и радостями.

Заткнулась музыка в ушах – кто-то звонит. Кира.

– Ты где? Тебя нет и нет.

Я даже растерялся, вспомнил, как она вжималась во все мои впадины, обнимала насколько хватало ее маленьких рук, я тоже целовал ее, будто это любимая жена, а не самая обычная блядь. Мгновенно представил – мы живем вдвоем, она ждет меня с работы, в доме тепло и что-то жарится на сковородке…

– Ты заебал. В электричке что ли?

– Да, скоро буду. Соскучилась?

Тишина. Ей трудно ответить, почти шепчет:

– Немного… Да нет, мать на работе, отчим спит пьяный, сижу на лестнице.

– Больше нежности, друг.

– Чего?

– Скажи, что ждешь. Что каждый день ждешь и бежишь встречать, что бы сказать, как ты счастлива.

Замерла. Первый раз слышит от меня такие слова.

– Кира, ключ в сарае под ведром, зайди, в серванте деньги, возьми, сколько надо. Сходи в "Пятерочку" и купи себе, что хочешь. И главное включи печку электрическую, я скоро буду!

Пассажиры напротив, думали – будь ты проклят "нежный человек" со своими делами и радостями.

ПИРАМИДА

По Владимирскому проспекту, сметая пластиковую мебель уличных кофеен, бежит человек. Глаза круглые, рубашка расстегнута, он задыхается. За ним еще двое, один во фраке, с полотенцем, намотанным на кулак, второй лысый, в двубортном костюме, с бэйджиком на груди. Эта пара бежит легко и непринужденно, как спортсмены. Скоро все закончится. Так близко от меня, ярко и неожиданно, я даже на какое-то время забыл, зачем сижу здесь и кого жду. Это он, сомнений нет.

Пальцы ищут авторучку, блокнот уже на столе, побежала первая строка, за ней вторая, официант, еще кружечку, пожалуйста. Сказал же один талантливейший пейсатель: «…как горящей головешкой в муравейник моей памяти»

…Однажды утром, после дождя, я стоял у парадной, курил, ждал пока Валик спустится по лестнице, он не поехал со мной на лифте, на всех обиделся. Потому что ночью собака опять сказала – бля-а. Но моя жена решила, что это доносится из детской комнаты. Утром она сначала допрашивала сына, потом получил и я, сообщив, что пес частенько ругается по ночам.

– Ему надо подстилку поменять, – говорю.