Нежный человек

– Дальше точно так же – последствия ужасные, хуже не может быть и, как я подумаю о страданиях людей, стонать хочется, – отвечал Мишель, но как-то отстраненно, видно было, он занят какими-то своими мыслями, возможно более важными, чем интересующие Коровкина. Но мастер повторил свой вопрос более конкретно, упирая на важность данного вопроса. Мишель округлил синие глаза и таким ледяным взглядом окинул Коровкина, что у того шевельнулась мысль: посол недоволен его, видимо, недостаточно умным вопросом.

Перед Коровкиным сидел все же не кто иной, как посол иностранной державы. Как только эта льстивая мысль промелькнула у него в голове, он тут же подумал, что перед ним не такой простой человек, как ему вначале показалось, и сидит этот человек как-то необычно, как-то иначе, чем он, Коровкин, и чашку с чаем держит, как Коровкин никогда не держал, и во взгляде посла прямо проглядывала гипнотически действующая мысль, настолько глубокая, что ухватить ее Коровкину невозможно. Но все же через несколько минут, когда первые чашки чая опустели, Коровкина разобрало любопытство. Он осторожно огляделся. Женщины вполголоса говорили между собою, обсуждая предстоящую свадьбу, порою Топоркова обращалась за советом к Мишелю. Когда у посла спросили, на сколько персон заказано в «Праге», он ответил:

– Девяносто девять. Но еще не все. Вы, милая Маша, можете приглашать своих знакомых, сколько захотите, пусть будет много людей. Я даль денег на девятьсот человек.

– Вы бывали на Австралийском побережье? – вкрадчиво поинтересовался Коровкин. – Писали: ихнего премьер-министра, мягко выражаясь, паскудно сожрала акула. Сообщение отвечает достоверности? Факт войдет в историю акул. Сожрать такую птичку не просто. Меня крайне интересует, когда президента сожрут или там премьер-министра. Для акул это было блюдо – ах!

– С огромным аппетитом они премьер-министра скушали, – отвечал Мишель, вслушиваясь в разговор женщин и обидно не интересуясь Коровкиным.

– Вы так думаете?

– Думаю, приятно было акулам и неприятно премьер-министру.

– Получил, – засмеялась Маша, которая во время разговора с Аленкой следила за вопросами Коровкина, обуреваемого желанием говорить с послом, который, судя по всему, не желал продолжать беседу на международную тему.

– Есть диалектика в вопросах и ответах, – осторожно начал Коровкин новую попытку. – Говорят, самые крупные преступники находятся под охраной и имеют свою личную охрану? Хорошо это или плохо? В историческом аспекте, если исходить из возможности суверенного государства, то получается парадокс, не правда ли?

– Как вы сказаль? – переспросил Мишель незаинтересованно.

– Я сказал, что диалектика, сказал, что самых крупных преступников в мире охраняют и они имеют личную охрану, – отвечал с некоторым вызовом Коровкин, ожидая продолжения разговора, но продолжения не получалось. – А как вы смотрите на психобиофизическую реальность, то есть на возможность существования биополя у человека? У вас в стране есть сензитивы? Ведь решение проблемы бессознательного поможет выработать правильную концепцию формирования подлинной личности в нашей сложной действительности, – медленно, но довольно удачно проговорил Коровкин, апеллируя теперь не только к послу, но и к Топорковой, которая, отвлекаясь от своего разговора с Марией, посмотрела на Коровкина, и он понял, что высказал удачную мысль на животрепещущую тему. – У вас такие увлечения встречаются?

– О да! – отвечал ласковым голосом посол.

– А что вы скажете о возникновении синтеза термоядерной энергии?

– О да! У нас всего девять термоядерных электростанций, – отвечал посол, озабоченно встал и направился на кухню, а когда вошел, радостный Коровкин закричал:

– А у нас больше! Не помню сколько, но больше!

– О да!

– А у вас сено коровам косят? – развивал свой интерес Коровкин, довольный ответами.

Мария стала прощаться, пообещав зайти завтра, и прямо за руку потянула Коровкина, желавшего во что бы то ни стало продолжить разговор с послом.

– Не видишь, что не в духе, – проговорила Мария, когда они спустились на первый этаж. – Что-то случилось, не видишь?

– Что может случиться с послом ночью? Ночью войну никто не начинал, – отвечал удивленно Коровкин, поглядывая на небо, в просторах которого таились невидимые ночью облака. Воздух недвижно покоился над землей, и только из-за домов неожиданно вырывались юркие сквознячки, которые тут же сникали, и от этой неподвижности воздуха ждешь перемен, дождей. Темные силуэты домов с погасшими у подъездов фонарями вырастали внезапно, было такое ощущение, что дома заснули и, заслышав проходивших мимо, оживали.

– Ночью как раз и случаются все несчастья, – продохнула Мария. – Ты чего-нибудь видишь? А я ничего, хоть глаз выколи.

– А я вижу.

– Есть, говорят, ночные люди, есть дневные, так вот я – дневная птичка. Скажи, Алеша, а за что любят человека?

– А вот за что, – отвечая, Коровкин обнял ее и крепко поцеловал в губы. – Вот за что я тебя люблю.

– Я верю и не верю.

– А я знаю и верю, – твердо отвечал Коровкин. – Я ищу боль.