Нежный яд. Страсти

– Судя по фамилии, он, наверное, богатый плантатор. Наконец-то тебе повезло, и ты расплатишься со своими долгами, – обрадовано воскликнула Элеонор.

Нана не слишком обрадовалась напоминанию о долгах. Она-то делала все, чтобы забыть о них, и ее роман с Гату тоже отчасти объяснялся желанием переключиться. Но разочаровывать подругу она не стала. Ей самой было приятно думать, что ее новый друг богат, внимателен, заботлив и щедр.

– Но мне очень жаль, что ты так задержалась, – продолжала Элеонор. – Я скоро должна уходить. Меня ждет сеньор Барони в своей Галерее.

– Так ты с ним видишься? – с любопытством воскликнула Нана.

– Ну пойдем попьем кофейку, и я кое-что тебе расскажу, – не могла устоят перед соблазном пооткровенничать Элеонор.

Подруги уселись пить кофе, и Нана узнала много интересного и о сеньоре Барони, и о дальних странах, и о чудесных планах.

– «Я покажу вам самые мистические города мира, говорит он мне, – рассказывала Элеонор с блестящими глазами. – Петербург, Венецию, Рим, Константинополь...»

– Неужели ты скоро покинешь нас? – всплеснула руками Нана.

Она тоже мечтала о путешествиях и не меньше Элеонор была предана искусству.

– Я буду писать тебе. Посылать открытки из каждого города. Ах! – воскликнула Элеонор, взглянув на часы. – Я же опаздываю!

И все-таки подруги проболтали еще с полчаса, потому что тема была так увлекательна и расстаться с ней было так трудно...

Марселу Барони ждал Элеонор с весьма мрачным выражением лица. Но может быть, он был так мрачен, потому что жить не мог без своей возлюбленной?

Вошла Элеонор, и Марселу стал другим человеком. Просто удивительно, как легко менялся сеньор Барони.

– Я поеду с тобой в Венецию, – сказала Элеонор.

– Я счастлив, – ответил ей Марселу и крепко обнял ее. Губы их слились в страстном поцелуе, но легкое покашливание помешало ему быть бесконечным. Элеонор повернула голову и увидела Элизеу, который деликатно рассматривал развешанные у входа картины.

– Очень рад, очень рад, – проговорил Марселу, выпуская из объятий Элеонор и двигаясь навстречу молодому художнику. – Вы что-нибудь мне уже принесли?

– К сожалению, пока нет, – потупился молодой человек. – Я никак не могу приступить к выполнению полученных заказов. Дело пока ограничивается набросками, графикой...

– Но меня и графика интересует. – Барони облизнулся как кот, готовый проглотить мышку. – Я с удовольствием познакомлюсь и с вашей графикой. С вашего позволения, я в ближайшее время загляну к вам в мастерскую и мы потолкуем. Я ведь скоро уезжаю в Европу, так что, если столкуемся, могу прихватить с собой кое-какие работы.

Элеонор смотрела на Элизеу с приязнью и без малейшего смущения. Может, в душе ее что-то еще и трепетало, но она твердой рукой опустила завесу над прошлым и смотрела только в будущее, которое виделось ей лучезарным.

– Ждите гостя в самом ближайшем будущем, – любезно проговорил Барони, прощаясь с польщенным приемом Элизеу. – Я уверен, что наша встреча взаимовыгодна.

Как только дверь за Элизеу закрылась, Марселу обратился к Элеонор:

– Сколько хлопот в предотъездные дни! Просто не знаешь, куда от них деваться!

– Я поняла, – улыбнулась Элеонор, – и тороплюсь тебя покинуть.

– Но только на самый короткий срок, – запротестовал Барони. – На несколько часов, не больше!

Однако хлопот у сеньора Барони было и в самом деле очень много, и до дома Элизеу он добрался только к вечеру.

Но это было к лучшему, потому что Жилвания за это время успела привести квартиру в относительный порядок. Своего постояльца она считала сущим наказанием и верила, что причина всех ее неудач – этот смазливый молодой человек, сеющий вокруг себя хаос.

Элизеу же считал ненормальной Жилванию за то, что она не расстается со щеткой и тряпкой и знает, чем будет заниматься через три часа.

Как-то он поцеловал ее. Просто так. Просто потому, что она в этот миг показалась ему хорошенькой. Так она целых два дня ходила и выясняла, что он имел в виду, зачем это было ему нужно и что за этим последует.

– Зануда! Настоящая зануда, – злился он. – Клинический случай.

Вернувшись домой из Галереи, он предупредил:

– Мой патрон, меценат-покровитель, пожелал меня навестить, так очень прошу тебя: не проси его помыть посуду в кухне, погасить свет в ванной и вытереть пыль в коридоре. Он придет смотреть мои работы.

– Неужели он что-то увидит в этом бардаке? – издевательски спросила Жилвания, подхватила тряпку и принялась наводить чистоту.

Элизеу, который занялся своими папками, поднял голову только часа через два и ахнул. Он словно бы оказался в другом мире – все вокруг сияет, пол блестит, вещи разложены по местам, в вазах цветы.

– Нормальные люди так живут всегда, – назидательно проговорила Жилвания.

А Элизеу впервые в жизни почувствовал к ней благодарность. Он не сомневался, что Барони достоин не простого приема, а королевского.

Барони дожидался лифта, чтобы подняться к Элизеу. Лифт спустился, из него вышел Уалбер и столкнулся лицом к лицу с Марселу.

Что сделалось с Уалбером! Побледнев, он прошептал:

– Дьявол! Сам дьявол!

И рухнул в обморок.