Нежный яд. Страсти

– Я слышал, что у тебя неприятности и хотел бы помочь тебе, – выговорил он хрипло. – Хотя понятия не имею, что тебе пойдет на пользу. Ты все умеешь обратить себе во вред. Ты похожа на сеть, которая вместе с рыбой тянет за собой и водоросли, и прочую дрянь.

Начав говорить, Валдомиру не мог остановиться.

– А по-моему, ты пришел не помочь, а поиздеваться. – Обида и гнев захлестнули Лавинию, услышавшую очередное нравоучение. – Попей водички и шагом марш из моего дома!

– Клаудиу мне все рассказал, – продолжал Валдомиру, пропустив мимо ушей ее слова, словно имел дело с неразумным ребенком, на выходки которого не стоит обращать внимания. – Так вот я считаю, что...

– Убирайся немедленно! Сейчас же! Сию же минуту! – Лавиния чувствовала, что еще секунда – и она буквально взорвется от ненависти. – Мне наплевать, что ты там считаешь! Я знать этого не хочу! Ты считаешь всю свою жизнь и просчитался!

– Упрямая ослица! Дура неблагодарная! Неблагодарная! – не остался в долгу и Валдомиру. – Кто тебе поможет, кроме меня? А когда я пытаюсь поговорить с тобой по-человечески, ты...

– Это ты называешь по-человечески? – задохнулась Лавиния. – Когда я пришла к тебе, ты выгнал меня. Когда проходила мимо, держался за кошелек, а теперь оскорбляешь меня в моем собственном доме? Да я знать тебя не хочу!

Она распахнула дверь.

– Убирайся! И чтобы больше ноги твоей здесь не было!

Валдомиру достал из кармана кошелек, положил его на стол и направился к двери. Но кошелек полетел ему вслед.

– Не надо мне твоих денег! Я не нуждаюсь в подаянии, – кричала Лавиния. – Я же из тех стерв, которые обирают до нитки!

– Дура! – еще раз злобно и яростно обругал ее Валдомиру, подхватив на лету кошелек. – Ну и пей свою воду на здоровье!

Но Лавиния не удостоила его ответом. Она захлопнула дверь и повернула в ней ключ.

А потом опустилась на пол и разрыдалась.

Она плакала сначала беззвучно, а потом громко, в голос, отчаянно, безудержно, как плачут дети.

Перед глазами у нее стояло лицо Валдомиру, но не того, который только что пытался учить ее жить, проповедовал, советовал, оценивал, а любящего Валдомиру, беззащитного, счастливого, нежного. Валдомиру, который надел ей на палец кольцо и назвал ее своей женой.

– Я все погубила! Все! – прошептала Лавиния. – Так чего же я медлю? Надо уж губить все до конца! И чем скорее, тем лучше.

Она поднялась, подошла к шкафу и из самой его глубины достала заветное кольцо. Еще совсем недавно она не собиралась расставаться с этим кольцом никогда. Но теперь оно словно жгло ей руку.

Прошлого не вернуть, не вернуть Валдомиру, а значит, для чего ей этот призрак, мечта, иллюзия? Надежда на то, что жизнь еще вернется? Жизнь кончена, и нужно мужественно принять смерть.

Лавиния бросила кольцо в сумочку, привела себя в порядок и вышла из дому. Она все делала механически, как автомат, но с присущей автоматам четкостью и обстоятельностью.

Она зашла в первую попавшуюся лавчонку, где скупали все подряд, не спрашивая, откуда у оборванца старинный браслет или женское платье, и протянула кольцо.

Глаза хозяина вспыхнули, хотя лицо сохраняло притворное равнодушие.

Он предложил смехотворную цену, не сомневаясь, что начнется долгий и упорный торг, но Лавиния равнодушно кивнула.

Хозяин, и без того не сомневавшийся, что кольцо краденое, заподозрил и «мокрое» дело. «Ишь как торопится избавится», – подумал он.

Он не ошибся, почувствовав, что речь идет об убийстве, только не знал, что убийство совершается у него на глазах, что убивают любовь и жертва истекает кровью, но все еще дышит.

Услышав сумму, Лавиния отметила только одно – и штраф, и долг будут заплачены. Хватит и еще на одну трату. А больше ей ничего не нужно.

На обратном пути она заглянула к Матилди, и та, взглянув на подругу, перепугалась.

– Лавиния! Не смей отчаиваться! – горячо заговорила она. – Вот увидишь...

– С чего ты взяла? Какие глупости! Я принесла долг Освалду, вот и все, – все с тем же равнодушием сообщила Лавиния.

Матилди с испугом смотрела на деньги.

– Да успокойся ты! – сказала она подруге, – это самые обыкновенные деньги. Я забыла, что у меня есть кольцо. Я продала его и теперь могу начать новую жизнь. Теперь меня ничего не связывает с Валдомиру, и я приняла самое прекрасное и разумное решение. Я решила сделать аборт. В моем положении это и разумно, и правильно. Дай мне, пожалуйста, телефон больницы. Я прямо от тебя и позвоню.

– Нельзя решать такое сгоряча. – Матилди видела, что Лавиния не в себе. – Очень прошу тебя, подумай как следует. Потом пожалеешь, но будет поздно.

– Я все уже обдумала, и это единственное мое желание.

– Деньги не возьму, иди сама к Освалду.

Матилди хотела выиграть время и сообразить, что же ей делать.

Она не хотела давать телефон больницы, но прекрасно понимала, что Лавиния раздобудет сотню телефонов. А так по крайней мере она будет знать, где искать подругу...

Телефон она дала, но на прощание сказала:

– Имей в виду, аборт – только через мой труп.