Нежный плен

Годива облегченно улыбнулась. Продолжая стоять на месте, она не сводила радостных глаз с нормандского льва. Он же, напротив, уже не смотрел на красавицу. Трудно было сдерживать себя, наблюдая её чарующую улыбку, внутри что-то снова стало подниматься и мужчина, не желая выпускать это наружу, постарался перевести все  внимание на своего воина.

- Гай, разве я приказывал тебе быть охраной для леди Годивы? – строго вопросил Леонардо.

От его тона молодой мужчина сглотнул. Сложно было выдерживать недовольство, исходившее от господина. В другой раз Гай ответил бы покорно, но не сегодня.

- Мой лорд, - прижав к груди правую руку, начал Гай, - я здесь не в качестве охраны. Я пришел, чтобы попросить у вас разрешения взять в жены леди Годиву.

Произнеся все слова, молодой мужчина ощутил облегчение. Наконец-то он сказал это – снова, но теперь уже при свидетелях. Леонардо чуть сощурил глаза и устремил пронзительный взгляд на своего воина. Барди, усмехаясь, стал потирать свою бороду. В глазах хозяина замка все было очевидно. Нормандский лев сам испытывал чувства к своей подопечной.

Повисло молчание – особо тягостным оно стало для Гая. Желая придать весомость и решительность своим словам, молодой мужчина добавил:

- Я готов взять её в жены, даже если она уже утратила свою невинность.

Щеки Годивы стали пунцово-красными. Ощущая себя голой и выставленной на всеобщее рассмотрение, девушка порывисто отвернулась от мужчин и устремила свой взор на окно. Она устала. Устала быть товаром. В ушах застучала кровь. Внезапно, сквозь шум, раздался холодный голос Леонардо:

- Ты усомнился в её невинности, и, значит, ты так же не достоин её руки.

Лицо Гая перекосилось от обиды и злости. Мужчина бессильно сжал кулаки.

- Очевидно, что придется избавить леди Годиву от столь гнусных слухов, порочащих её есть. Я не вижу другого выхода, как самому жениться на ней, - раскалывая воцарившуюся тишину, заявил Леонардо.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Годива, ошеломленная услышанным, резко обернулась. На её прекрасном лице читалось смятение и непонимание. Она не верила своим ушам. Ей не послышалось? Это не игра воспаленного сознания? Девушка устремила взгляд, полный сомнений и тихой боли, на Леонардо. Вот теперь он, наконец, посмотрел на Годиву.

Невольно, мужчина нахмурился. На лице девушки не было ни радости, ни влюбленности. Только что-то, очень близкое к грусти. Разве не она вчера позволяла целовать себя, разве не её пальцы хватали его руку, разве не её глаза умоляли остаться? И совсем недавно, когда Годива вошла в зал, её взгляд едва не выдал влюбленности к нему, Леонардо… Так что же тогда происходит? Почему теперь у девушки такое скорбное выражение лица?!

Не понимал еще нормандский лев, что Годива ждала  от него. Не заявления, что она станет его женой, а красивых слов, признаний в чувствах. Мужчина считал,  что вчерашний страстный поцелуй, случившейся в темном коридоре замка – самое лучшее подтверждение его особого отношения к Годиве. Прекрасная саксонка же нуждалась в нечто большем, чем просто физическое прикосновение. Быть может, прошлым вечером ей было достаточно и поцелуя, но сегодня девушка желала, чтобы Леонардо прикоснулся к её душе, а сделать это возможно лишь самому обнажив свою душу.

Однако  Леонардо не был таким человеком – с душой нараспашку. Закрытый, отстраненный, по большей части своей одиночка, мужчина мыслил иначе, чем Годива. И жил он по своим правилам.

- Леди Годива? – Леонардо, вскинув брови,  выразительно посмотрел на застывшую, как прекрасная статуя, девушку. – Вы согласны?

Что ей оставалось ответить? Несмотря на сухое официальное предложение, несмотря на то, что Годива мечтала о том, что прекрасный рыцарь преклонит перед  ней свое колено и, осыпая ласковыми словами, попросит её руки и сердце, девушка понимала так же, что еще больше она мечтала быть с Леонардо. Поэтому, робко улыбнувшись, Годива произнесла:

- Да, согласна.

Девушке уловила, как напряжение, запрятанное в глубинах черных, властных глаз, исчезло, стоило только ей озвучить свое согласие. Леонардо протянул руку Годиве – и она вложила свои пальцы в его широкую ладонь. Мужские пальцы, местами покрытые шрамами, бережно сжали руку красавицы. Странно было ощущать тепло Леонардо на своей ладони – непривычно, стоять так, под вниманием чужих людей. Годива, смущенная, отвела взор в сторону – и встретилась с карими глазами, горящими от досады. Гай, испытывая внутреннюю борьбу, едва удерживался на месте.

Заметил это и Леонардо. Окинув воина строгим взглядом, нормандский лев предупредил того:

- Не наделай глупостей, Гай, за которые придется расплачиваться жизнью. Либо сейчас ты смиряешься и признаешь, что леди Годива – отныне твоя госпожа, либо я изгоняю тебя из войска. Выбор за тобой.

Молодой мужчина  на долю секунды сжал веки. Тяжело давалось ему принятие решения. И все-таки, здравый смысл победил. Куда ему податься, кто он – без армии, и, самое главное, без господина? Многие воины мечтали служить нормандскому льву, но такой чести удосуживались лишь лучшие.