Нежный плен

- Или ты думал, что я не найду вас? – усмехнулся нормандский лев, обводя пространство внимательным взглядом. Он заметил стоящего чуть подальше Эрика. Тот выглядел сонным и застигнутым врасплох.

- Какая беспечность, спать и отдыхать, впрочем, вы облегчили мне ваши  поиски, - Леонардо шагнул к Гаю и добавил холодным голосом:

- Ну, что, Гай, пора тебе попрощаться с Годивой и этой жизнью тоже.

Леонардо выхватил меч и молниеносно ринулся на воина, предавшего его. Годы тренировок под руководством нормандского льва сделали свое дело – Гай вовремя отреагировал и, схватив меч, успел защититься от удара. Однако, молодой мужчина покачнулся. Устояв на ногах, Гай произнес:

- Ты опоздал, Леонардо. Годива – моя. Мы провели вместе ночь. Она согревала меня.

Ни один мускул не дрогнул на лице нормандского льва. Напротив, он выглядел расслабленным, лениво-скучающим.

- Тепло пригодится, ведь в могиле тебе будет холодно.

С этими словами Леонардо нанес удар Гаю. Он, закричав, отразил удар, и, казалось, ему это удалось, но в тот же миг еще один удар нормандского льва опрокинул предателя на землю. Меч Гая отлетел в сторону.

- Вот и пришел твой час, - приставив к горлу врага острие своего меча, процедил Леонардо.

Гай, сглотнув, перевел взгляд на Годиву. Девушка, обхватив себя за плечи, стояла на месте. Она ждала, ждала, когда свершится правосудие.

- Годива, - выдохнул молодой мужчина, посылая той грустную улыбку, - мои губы будут помнить твой вкус.

Леонардо, не выдержав, надавил мечом на горло Гая – на его коже проступила кровь. Предатель посмотрел на человека, которому давал клятву верности, человека, который не раз спасал его от гибели.

- Даже умирая, я не теряю надежды, что оставил свой след в твоей жене, и совсем скоро, быть может, она родит моего ребенка, - Гай улыбнулся странной, сумасшедшей улыбкой.

- Сдохни, - зло произнес Леонардо, нанося предателю смертельный удар.

- Милорд! Милорд! Этот снова хотел сбежать, - один из воинов приволок к предводителю сопротивляющегося Эрика.

- Что же ты, Эрик, и сестру свою решил бросить? – с издевкой, спросил Леонардо. Он с силой надавил на плечо мужчины, и тот упал на колени.

- Сегодня пощады не жди, - нормандский лев извлек из кармана тот самый кинжал, который Эрик передал Годиве. Изысканный, из прозрачного стекла, он казался произведением искусства. Искусства, несущего смерть, ибо в недрах его находился яд. Такое оружие Леонардо видел и прежде, видел он, и в каких муках умирали раненые им.

- Я кое-что припас для тебя, Эрик, - одарив врага расчетливой улыбкой, сообщил нормандский лев.

И вот тут нервы Эрика сдали. Он, запрокинув голову, закричал:

- Годива! Сестра! Неужели, ты будешь молчать и смотреть, как твоего брата убивают?

Прекрасная саксонка лишь вздрогнула. Ни одного слова не сорвалось с её побелевших губ.

- Годива! – не унимался Эрик. – Неужели ты хочешь прожить всю жизнь с человеком, который видит в тебе другую женщину? Неужели ты хочешь быть жалкой тенью, и ничем больше? Сестра!...

С изумительной точностью Леонардо пронзил Эрика кинжалом – прямо в ключицу. Кинжал мгновенно хрустнул – ручка отлетела в сторону, а само стеклянно лезвие, застряв в плоти, стало изливать смертельный яд. Нормандский лев не успел даже сделать шаг в сторону, как Эрик забился в предсмертной агонии. Глядя на его тело и закатывающиеся глаза, Леонардо произнес:

- Это – мой прощальный подарок тебе, ты промучишься недолго.

Отвернувшись от поверженного врага, нормандский лев посмотрел на Годиву. Теперь ему предстояло решить, что делать с ней.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

От взгляда Леонардо Годива лишилась остатка сил. Он смотрел на неё тяжелым, давящим взором. Никакой радости от того, что воин отыскал прекрасную саксонку, ничего она не нашла в его мрачно-черных глазах. Выражение его лица граничило  с равнодушием. От того стало еще больнее. Глядя на Леонардо, Годива видела подтверждение своих страхов.

 Он не любит её.

Безумная мысль, что лучше ей бы умереть здесь, чем страдать в нелюбви, чем быть отвергнутой, испарилась, когда нормандский лев приблизился к Годиве. С лезвия его меча скапывала темная кровь. Громкое напоминание о том, как беспощаден к предателям Леонардо. А ведь она, Годива, в его глазах тоже предательница! И, видимо, пришел черед её смерти. Теперь желание умереть уже не существовало, словно не об этом думала белокурая красавица секундами ранее. Ей стало страшно. Каково это, умирать? Каково, когда острый клинок разрезает тебя? От дурных мыслей Годиву замутило. Перед глазами все стало вращаться – пока еще не сильно, но так, что Годива крепче обняла себя за плечи, пытаясь помочь, поддержать саму себя.