Незначительное (ЛП)

  Пустырь по одну сторону дороги, как однажды сказал ему дядя Рэймонда, все это принадлежало железной дороге, как и сейчас. Мрачная россыпь зданий, больших и маленьких, между которыми свалены всевозможные вещи, которые люди выбрасывали. После наступления темноты возвращались грузовики с безбортовой платформой, фургоны с перекрашиваемыми именами на боках: на следующее утро другие приезжали с колясками и ручными тележками, ковыряясь в обломках, увозя все, что можно было использовать или продать.

  Сара вздрогнула, ее дыхание смешалось в воздухе, и Раймонд взял и сжал ее руку; кости ее пальцев крошечные, ломкие, как у ребенка.

  — Пошли, — сказал он, потянув ее мимо груды сломанной кладки к громаде заброшенного склада, устремленной к небу.

  — Зачем нам туда идти?

  — Все в порядке.

  Раймон подхватил камень и швырнул его высоко: раздался треск стекла, маленький и далекий, когда отлетели последние осколки окна: быстрое порхание взлетающих голубей, внезапное и резкое.

  Слева Рэймонд увидел светящуюся в темноте сигарету. Он шевельнул рукой и коснулся спины Сариной блузки, под ее пальто: под шелковой тканью, узлами ее позвоночника. Внутри здания он наклонил голову, чтобы поцеловать ее волосы, и она повернулась лицом, и вместо этого он поцеловал ее в губы, сначала в край, не совсем правильно, двигаясь, пока его рот не оказался на ее губах, вкус шоколада от тусклых волосков на ее губах. верхняя губа.

  — Рэй, тебя так называют? Рэй?

  Рэймонд улыбается, нащупывая ее грудь. «Рай-о».

  — Рэй-о?

  "Иногда."

  — Как прозвище?

  "Да."

  Он снял свое пальто, а затем и ее, и положил их на землю, бетон и утрамбованную землю, из которой давно выдрали доски.

  "Что это?"

  "Где?"

  «Втыкается мне в спину».

  Он помог ей подняться, расстегнул внутренний карман и вынул нож.

  — Рэй, что такое?

  "Не бери в голову."

  Лишь в общих чертах она могла разглядеть его лицо; увидеть металлический предмет в его руке.

  «Это не нож, не так ли? Раймонд? Это?"

  Глядя на нее сверху вниз, на острые, почти красивые черты ее лица, пока его глаза привыкали к скудному свету.

  "Это? Нож?"

  "Может быть."

  — Для чего тебе нож?

  Он бросил его с глаз долой в карман брюк и потянулся к ней. "Не бери в голову."

  Меньше чем через пять минут, расстегнув шнуры спереди, он наткнулся на ее руку. Пока они лежали, не разговаривая, он чувствовал, как ее грудная клетка вздымается и опускается при дыхании.

  «Рай-о».

  Он перевернулся и сел, а она нащупала салфетку из своей сумки.

  "Что это?"

  "Что теперь?"

  «Этот запах».

  Он почувствовал, что краснеет, и поспешно поднялся на ноги, смущенный в голосе. — Я ничего не чувствую.

  "Да. Я уверен. Вернись туда.

  Она смотрела туда, где задняя стена исчезала во мраке, мимо куч сгнившего картона, промокшей мешковины и старых коробок. И хотя Рэймонд не хотел в этом признаваться, он тоже чувствовал его запах, мало чем отличающийся от кадков, в которых он работал, до краев наполненных трубками и отбросами, кишками, рубцами и огнями.

  "Куда ты направляешься?" Тревога в голосе Рэймонда.

  "Я хочу увидеть."

  "Зачем?"

  "Я делаю. Вот почему."

  Зажав рукой нос, он последовал за ней, все время думая, что ему следует повернуться, уйти, оставить ее.

  — Черт возьми, Сара, это может быть что угодно.

  «Не надо ругаться».

  «Собака, кошка, что угодно».

  Сара достала из сумки зажигалку и подняла ее высоко над головой, включив ее. Вонь уже вызвала слезы на глазах. В самом дальнем углу под углом между полом и стеной была зажата деревянная дверь; за ним были свалены в кучу сломанные доски и картон.

  — Сара, пойдем отсюда.

  Ее зажигалка погасла, и когда она снова зажгла ее, из-под кучи выползла молодая крыса и побежала прочь вдоль линии стены, низко свесив брюхо.

  «Я иду».

  И когда Раймонд побрел назад, Сара, невероятно, сделала еще два, затем три, затем еще четыре шага вперед. Когда она, наконец, остановилась, это произошло потому, что она была уверена в том, что видела: каблук детской синей туфельки, то, что когда-то могло быть пальцами руки.

  Шесть

  — В чем дело, Чарли? Ты выглядишь рассеянным.

  Резник сидел на одном из трех стульев напротив стола суперинтенданта, скрестив одну ногу над другой, с кружкой тепловатого кофе в руке.

  "Нет, сэр. Все хорошо."

  «Тогда заявление о моде, не так ли?»

  Резник понял, что Скелтон смотрит на свои ноги: один черный носок, тонкий нейлон, другой — выцветший серый. Резник расправил ноги и сел в кресле. Когда зазвонил телефон, вырвав его из сна, он находился в больничной палате с Элейн, его бывшая жена была привязана к кровати, в ее глазах была смесь ужаса и мольбы, в то время как Резник, в белом врачебном халате, посмотрел на нее и покачал головой, велел медсестре обнажить руку, подготовить вену, он сам сделает укол.

  Даже душ, переходящий с обжигающе горячего на холодный и обратно, не смог смыть пот с его тела. Вина.

  — Проходи мимо нас, Чарли. Что у нас есть?