Незнайка в Совке

Незнайка сел тоже. Спрутс что-то крикнул ему сквозь шум, но расслышать ничего было нельзя.

Официант долго не шел и появился только тогда, когда шум смолк.

В отличие от лунных официантов, вежливых и любезных, местный официант больше смахивал на боксера и одним своим видом отбивал аппетит.

— Значит, два графинчика… — начал записывать он в блокнот.

— Подождите, а как же меню? — удивился Спрутс.

Официант молча швырнул на стол засаленную бумажку и снова принялся чиркать ручкой в блокноте. Незнайка заглянул в меню.

«Суп слизистый»

«Чай ж/д»

«Сахар нерастворимый»

«Картофельный сок»

«Салат из хрена с редькой»

«Сладкий уксус»

— А что такое «чай ж/д»?

— Что такое? — Спрутс пододвинул меню к себе. — Это, наверное, чай, который продают на железных дорогах… Ха-ха!.. Ого, какой длинный список… Батюшки, сладкий уксус! Он что, действительно сладкий?

— Не знаю, не пробовал. Небось дрянь какая-нибудь, — буркнул официант.

— А кто-нибудь заказывает?

— Никто.

— Фу ты… У вас что, вся еда такая, как в этом меню? А что вы там записываете? Мы же еще ничего не заказали.

Официант сунул свой блокнотик в карман и присел на свободный стул, воплощая бесконечное терпение.

— Каша какая-нибудь есть? — взмолился Незнайка, глотая слюну.

— Каша-то есть?

— Вы у меня спрашиваете? — вежливо осведомился официант, глядя куда-то мимо Незнайки.

— У вас.

— Не знаю. Я это ваше меню вообще не читаю.

— Наше? Однако, — пробормотал Спрут. — Ну и порядочки у вас!

Он огляделся и, заметив, что все вокруг что-то все-таки едят, распорядился:

— А сделайте то же, что и всем. Две порции.

Официант молча удалился.

Раздался жуткий грохот. Спрутс с Незнайкой невольно пригнулись, но тут же сообразили, что это снова заиграл оркестр.

Спрутс что-то сказал, но Незнайка не расслышал. Спрутс повысил голос, но опять безрезультатно. Тогда Спрутс сложил ладони трубочкой и стал кричать, побагровев от натуги. Лишь теперь Незнайка услыхал:

— У нас на Луне тоже бывали журфиксы, только повеселее.

Незнайка вспомнил, что журфиксы- это когда богатые коротышки собирались на вечеринки, куролесили и ломали мебель.

В ответ Незнайка также сложил руки трубочкой и, раздирая глотку, рассказал Спрутсу о какофонистах в Солнечном городе.

Так они орали друг другу (впрочем, и все остальные посетители ресторана общались так же), и сорвали бы себе голоса, но возник официант с подносом. Собственно он давно уже стоял над путешественниками, ожидая перерыва в так называемой музыке.

— И что же это такое? — спросил Спрутс, с подозрением изучая графинчик с мутноватой бесцветной жидкостью.

— Картофельный сок, как вы заказывали, — ответил официант.

— А в тарелках?

— Наше фирменное блюдо- салат «Магнолия».

Фирменное блюдо салат «Магнолия» представляло из себя (как определил Спрутс, исследовавший пищу, прежде чем ее съесть) смесь из мелко нарезанных картошки, капусты, свеклы, огурцов, помидоров, яблок, моркови и так далее, и все это было полито майонезом, посолено, поперчено, приправлено аджикой, посыпано тмином и еще бог знает чем.

Незнайка судил о еде с других, если можно так выразиться, динамических позиций. Во-первых, кусочки, из которых состоял салат, не накалывались на вилку и соскальзывали с ножа, а ложку не дали.

Во-вторых, было такое впечатление, будто жуешь пенопласт с перцем.

Картофельный сок был, разумеется, весьма гадок. Однако вокруг все хлестали его графинами, и путешественники решили, что они, очевидно, что-то не поняли.

Под конец официант неожиданно принес «чай ж/д» в высоких подстаканниках. Чай действительно сильно отдавал железной дорогой и сиял интенсивно желтым цветом. Сахар, к нему прилагавшийся, был действительно нерастворим, как и было обещано в меню.

После трапезы, дождавшись когда музыка ненадолго стихнет, Спрутс только и сказал:

— Такая еда у нас на Луне называлась «сытная» и специально выдавалась на фабрике Скуперфильда, чтобы…

Дальше он ничего не смог сказать, потому что его вдруг одолела икота.

Икал он громко и очень смешно, почти подпрыгивая на стуле.

Незнайка спросил:

— Может, похлопать тебя по спине или воды принести?

Спрутс, все еще икая, вручил Незнайке пачку фертингов и указал на официанта. Тот протянул свои расчеты.

— А почему такая сумма? — удивился Незнайка. — Ведь мы брали все одинаковое.

— Минуточку. — Официант, почиркал карандашом в блокнотике. — Сорок три пятнадцать.

Спрутс хотел что-то произнести, но не смог и попытался изъясняться жестами.

— Вы меня не поняли, — сказал Незнайка, — просто я имел в виду, что раз мы брали все одинаковое, то и сумма должна получиться четная.

Официант внимательно посмотрел на Незнайку и, не отводя от него взгляда, снова поводил карандашом в блокноте и объявил:

— Сорок один восемьдесят.

— Как это вы считаете? — опешил Незнайка. Спрутс застонал, как от зубной боли, и толкнул Незнайку локтем. Но было поздно. Официант достал из кармана свисток и засвистел.

В ресторане все сразу обернулись и, как из под земли, выскочил милиционер.

— В чем дело?

— Вот, капитан, — скучающим тоном проговорил официант, — буянят, не расплачиваются. Сели за заказной столик. Вот, видите, табличку нашу под скатерть запихали.