Незнакомец. Шелк и бархат

Манфред от изумления обжегся спичкой, которой только что чиркнул о коробок.

— Кто? Я? Черт побери! Знал — о чем?

— Что Роберта убила Агнес.

— Ты… ты что, Лидия, совсем спятила? Откуда, по-твоему, я мог знать, что… что…

Она вздохнула.

— Я представляла себе нечто еще более ужасное. Я с самого начала поняла, что тут что-то не так. Мне, конечно, и в голову бы не пришло, что Бьёрн-Эрик может что-то знать, но что Агнес мучила совесть, так что она даже имени Эрланда не могла слышать — это и слепая курица заметила бы. Говорить с ней было бесполезно, так что я пыталась сама разгадать эту загадку. И… я была почти близка к правде, но я более всего опасалась, что это ты с твоим взрывным характером был там в Черном Склоне и вмешался в драку, и что это из-за тебя Агнес давала на суде ложные показания.

— Я в жизни не слышал ничего подобного! — блеклые голубые глаза буквально вылезли из орбит. — Ты на полном серьезе считала, что я убил своего собственного сына?

— Не умышленно, нет. Но это так похоже на тебя — в пылу гнева грозить ружьем, этого скорее можно было ожидать от тебя или от Агнес, чем от Эрланда Хека. А затем ружье случайно выстрелило. Так и получилось с Агнес — она не хотела убить Роберта, этого я не могу себе представить.

Кристер Вик тут же повернулся к Лаге.

— Ты, наверное, можешь пролить на это некоторый свет? Ведь ты был там.

— Я пришел, когда все уже было кончено, — пробормотал Лаге, словно извиняясь.

Извиняясь за что? За то, что он не пришел раньше или за то, что вообще оказался на месте трагедии?

— И тогда ты помог ей скрыть следы преступления и фальсифицировать улики, — жестко заметил Кристер. — Это называется соучастие в убийстве. Соучастникам обычно доверяют. Что она тебе рассказала?

— Она мало что говорила тогда и еще меньше потом. Она сказала, что хотела напугать парней, чтобы они перестали дубасить друг друга, и тут ружье случайно выстрелило.

— Но ведь она была опытным стрелком, не так ли?

— Да, и поэтому… то, что она говорила, — это как-то… не вязалось.

Его обычно доброе лицо вдруг исказилось, стало злобным и ядовитым, когда у него вырвалось:

— Я… я как раз думаю наоборот. Мне кажется, она хотела пришить Роберта.

— Почему?

— Ну, Роберт был здоровый парень и силен, как великан. Если бы он по-настоящему разошелся, от Эрланда осталось бы только мокрое место.

Его презрение было так очевидно продиктовано ревностью, что Кристер присвистнул. Вряд ли нужно было спрашивать, почему Лаге вел себя так, а не иначе. Если он мог спасти девушку, в которую был влюблен, от обвинения в убийстве и одновременно изощренным и эффективным способом избавиться от соперника, то риск, которому он сам подвергался, помогая Агнес, вполне мог показаться ему оправданным. Впоследствии этот риск и впрямь дорого окупился. Не на это ли намекал Эрланд, говоря о его отношениях с будущей женой?

«Тоща у тебя не было никаких шансов. Этот роман расцвел позднее, когда меня уже не было».

— Итак, — продолжал свой допрос Кристер, — Агнес не встретила тебя внизу в деревне, это было вранье, которым вам удалось сбить С толку суд, потому что вы говорили одно и то же. Да уж, вы успели хорошо отрепетировать свои роли, прежде чем в дело вмешалась полиция. Остается выяснить, почему ты вообще появился на сцене при всех этих обстоятельствах. Черный Холм вроде бы находится чуть-чуть в стороне от шоссе.

— 51 пошел за Робертом. Он был пьян и кричал, что проучит Хека раз и навсегда. Сначала я пропустил это мимо ушей, но потом здорово струхнул — подумал, что он действительно может устроить черт знает что и побежал за ним. Если бы только у меня хватило ума сделать это на пятнадцать минут раньше…

— Если бы не было всех этих «если», — произнес низкий, лишенный выразительности голос Эрланда. — Если бы мы с Агнес не встретились там наверху в доме. Если бы я не собирался сочетать любовь с охотой на вальдшнепов. Если бы Роберт не был пьян. Какой смысл перечислять все эти «если»? И, кроме того, все это произошло пятнадцать лет назад. А убийство Агнес произошло всего несколько часов назад. Мы как будто забыли о нем.

Кристер испытующе посмотрел на него.

— Очень мужественно с вашей стороны напоминать о случившемся. После того экскурса в прошлое, который мы только что предприняли, я могу представить себе только одного человека, который мог желать свернуть ей шею или вогнать ей в висок топорик.

— Вот-вот, именно, — эхом откликнулся Манфред.

Но Лидия тут же поставила их обоих на место.

— С Эрланда только что снято подозрение в убийстве. Вместо того, чтобы осыпать его новыми обвинениями, я думаю, что мы должны попросить у него прощения. За всех нас… и Агнес. Если он может простить.

Кристер поднялся, увидев множество световых пятен, приближающихся к дому в темноте. Он нежно потрепал Лидию по плечу:

— Вот это-то и есть самое слабое место. Если он может…