Незнакомец. Шелк и бархат

…Ночь казалась бесконечной. Никто из нас не спал. Все новые и новые люди, прокурор, врачи и полицейские приезжали в тихую заброшенную деревушку. Каждый из них ругал плохие дороги, полную невозможность довести до места выездную лабораторию или обычную машину, дождь, который снова начал капать и, кажется, не собирался прекращаться до конца лета. Каждому из ник необходимо было согреться и высушиться, так что я без конца подбрасывала дров в печь, пока сама не раскалилась почти до красноты, а Нина варила кофе и делала бутерброды, пока все наши запасы хлеба, масла и ветчины не были полностью исчерпаны.

Даниэль Северин жевал свой бутерброд и гудел, что он ненавидит это место, где люди только и делают, что убивают друг друга по ночам. А прокурор округа Андеш Лёвинг клялся, что подаст прошение перевести его в другой округ, где не случаются такие кошмарные истории.

— Если Эрланд Хёк не виноват в убийстве, за которое он отсидел семь лет, но зато убил эту женщину, то я попросту бросаю эту чертову работу. Ведь она, разумеется, убита?

— Что значит «разумеется»? — шипел Даниэль. — Доказать это может только вскрытие. Я же могу только констатировать, что у нее рваная рана в виске и чертовски похоже, что эта рана возникла в результате того, что кто-то стукнул ее этим проклятым старинным топориком. А затем ее бросили в пруд — живой или мертвой — это один черт, потому что она в любом случае не могла бы долго оставаться живой после того, как попала туда.

Дождь уничтожил все следы на склоне, ведущем к роднику, так что к середине дня в понедельник эксперты и фотографы разъехались, огородив предварительно место преступления. Долгие часы упорной работы дали на самом деле всего лишь несколько конкретных фактов, из которых ни один не был сенсационной новостью. Агнес поставила свой белый «моррис», принадлежавший супругам Линдвалль, у моста, даже не заперев дверь. Ее отсутствовавшая туфля была найдена в траве в двух шагах от того места, где лежал топорик. Волосы на лезвии топора принадлежали ей, так же как и частицы кожи и крови, которые, несмотря на дождь, сохранились в царапинах на острие. Зато никаких отпечатков пальцев ни на палке, ни на топорике не было.

В этой ситуации, как и предсказывал Кристер, вовсе необязательно было дожидаться заключения судебно-медицинской экспертизы. Без того было ясно, что Агнес Линдвалль была убита и какое именно орудие для этого было использовано. Ее в молчании отнесли вниз к машине «скорой помощи», которая из-за скопления машин на лужайке у моста не смогла развернуться и вынуждена была выезжать задним ходом на извилистую лесную дорогу.

Я была совершенно не в состоянии ехать в Скуга, чтобы навестить моего бедного забытого папу или купить еще хлеба и кофе. Вместо этого я поручила Юнаса, Андеша Лёвинга и Кристера заботам Нины и рухнула на свою кровать.

Когда я проснулась, было пять часов вечера, и по-прежнему шел дождь. Причесавшись и накрасившись, я вышла в кухню и обнаружила, что Нина колдует над горшком с едой, которую Лидия, несмотря на свое горе, заботливо прислала нам сюда наверх, а за столом, где Кристер в глубочайшей задумчивости покуривал свою трубку, прокурор округа Лёвинг сменился худощавым темноволосым субъектом, который, держа на коленях Юнаса, дымил не меньше, чем сам комиссар.

— Эйе, дорогой мой! Откуда ты взялся? Что, глава уже закончена? Ты слышал, что у нас здесь…

— Я ехал без остановки от самого Стокгольма. К черту все эти пыльные рукописи пятнадцатого века! Это было просто преступлением с нашей стороны тащить тебя в эту проклятую деревню, даже не рассказав тебе, в чем дело. Ингрид позвонила сегодня утром из Скуга и устроила мне хорошую взбучку, и еще она плакала и просила простить ее за то, что она сказала тебе, будто в Змеином Озере никогда ничего особенного не случалось. Она просто не решилась говорить тебе всю правду, когда услышала, что вы с Камиллой остались здесь вдвоем. Кстати, Камилла… Где она?

— Она, — ответил Кристер, — бросила Пак с Юнасом так же бессовестно, как и мы с тобой. Но у нее, во всяком случае, хватило ума послать кого-то вместо себя. Как вкусно пахнет, Нина, что там у тебя?

— Курица, и рис, и грибы, и перец, и лук, и…

— Достаточно. Пожалуй, я предпочитаю тебя всяким беглым оперным певицам.

— Еще бы! Подумать только, сколько кофе я сварила для тебя за последние двадцать четыре часа!

Мы поели, выпили еще кофе и еще раз обсудили все события. Это была короткая передышка, прежде чем Кристер подвел нас к трагической развязке.