Незнакомец в спасательной шлюпке

Я тогда не знал, что такое магнитная мина, Аннабель. Теперь знаю. Добби рассказал. Это морское взрывное устройство, которое магнитами прикрепляется к днищу судна. Водолазы-подрывники часто незаметно устанавливают её на корпус, а затем взрывают дистанционно. Такие мины используют со времён Второй мировой. Не представляю, где Добби её достал.

Получается, он пронёс мину на борт вместе с остальным оборудованием. Это был вечер пятницы, последний день «Великой идеи». Он попросил помочь пронести кофр с ударной установкой по второй палубе. Когда мы остались наедине, Добби остановился и открыл крышку.

– Гляди, братишка, – сказал он. Внутри я увидел круглый тёмно-зелёный предмет примерно тридцать сантиметров в диаметре и пятнадцать сантиметров высотой.

– Что это? – спросил я.

– Кое-что достаточно большое, чтобы потопить всю эту яхту. А вместе с ней и Джейсона Ламберта и его богатых дружков.

Я онемел от шока. Дыхание участилось. Я бросил взгляд в конец коридора. Добби начал шёпотом объяснять, что я должен спустить его на верёвке ночью, когда «Галактика» будет стоять на якоре, а он прикрепит мину к корпусу под водой.

Я едва слышал его. В голове гудело.

– Ты что такое говоришь? – наконец пролепетал я запинаясь. – Я никогда…

– Бенджи, послушай. Знаешь, какой эффект это вызовет? На этой яхте есть бывший президент! Миллиардеры, которые своими высокими технологиями обворовывали людей годами! Банкиры, инвесторы, а вишенка на торте – этот ублюдок Ламберт. Все эти так называемые «владыки вселенной». Мы можем избавиться от всех разом, Это станет историей. Мы войдём в историю, Бенджи!

Я захлопнул крышку.

– Добби! Ты говоришь об убийстве людей!

– Людей, которые отвратительно обращаются с другими людьми, – сказал он. – Манипулируют ими. Эксплуатируют. Прям как Ламберт. Ты ненавидишь его, ведь так?

– Нельзя играть в Бога.

– Почему нет? Бог ничего с этим не делает.

Когда я ничего не ответил, он сжал мою руку. Понизил голос:

– Давай, братишка, – сказал он. – Это наш момент. За всё дерьмо, которое мы пережили в детстве. За твою мать. За Аннабель.

Когда он произнёс твоё имя, я сглотнул так сильно, что казалось, мой язык вот-вот провалится в желудок.

– Что будет с нами? – пробормотал я.

– Ну, мы же капитаны этой идеи. – Он надул щёки. – Капитаны идут на дно вместе с судном.

– То есть…

– То есть, – перебил он, взглянув на меня украдкой, – что‑то либо важно для тебя, либо нет. Ты хочешь заявить о себе? Или до конца жизни быть подстилкой, полировать троны, на которых сидят богачи?

Гул в моей голове перерос в глухие удары по вискам. Я почувствовал головокружение.

– Добби, – прошептал я. – Ты хочешь… умереть?

– Это лучше, чем жизнь муравья.

Лишь в этот момент, Аннабель, я осознал, что он безумен.

– Я не стану этого делать, – сказал я, мои слова едва можно было разобрать.

Он сверкнул глазами.

– Я не стану этого делать, – сказал я уже громче.

– Дава-а-ай, братишка.

Я помотал головой.

Сложно описать взгляд, которым он меня тогда наградил. Печаль, обида, неверие, как будто я совершил самое подлое на свете предательство. Он долго смотрел на меня, оттопырив нижнюю губу, как в детстве. Потом закрыл рот и прокашлялся.

– Ладно, – сказал он. – Ты тот, кто ты есть.

Он поднял чемодан, повернулся ко мне спиной, потом прошёл по коридору и скрылся за дверью. И я ничего не сделал, чтобы его остановить, душа моя, я совершенно ничего не сделал.

Суша

Жарти? – крикнула Патрис с верхнего этажа. – Кто звонил?

Лефлёр вздохнул. Он надеялся, что она уже спит.

– Никто, – крикнул он в ответ.

Он услышал шаги на лестнице. Сунул дневник в свой портфель и прибавил звук на телевизоре.

В дверном проёме возникла Патрис.

– «Никто» не звонит на домашний в воскресенье вечером, – сказала она. – Жарти, что происходит?

Он сжал ладонью лоб, словно пытаясь выжать из себя ответ.

– Ладно, – сказал он. – На северное побережье вынесло не мусор. Это был плот.

– Что за плот?

– Спасательный, – ответил он.

Она присела.

– На нём были…

– Нет. Ни тел. Ни людей. – дневник он упоминать не стал.

– Ты знаешь, с какого он был корабля?

– Да, – сказал он выдохнув. – С «Галактики». Той яхты, которая потонула в прошлом году.

– Со всеми теми богатыми людьми?

Он кивнул.

– А кто сейчас звонил?

– Журналист. Из The Miami Herald.

Патрис коснулась его руки.

– Жарти. Те пассажиры. В новостях говорили, что они все сразу погибли.

– Верно.

– Тогда кто был на этом плоту?

Море

Вода сегодня густого сапфирового оттенка, а небо подёрнуто рябью пушистых облаков. С крушения «Галактики» прошло две полных недели. Еда закончилась. Как и вода, которую подарил дождь. Наши души пусты, а тела слабы.

Последнее время думаю о слове «спасшиеся», Аннабель. О том, как этот Бог отказывается нас спасать. О том, как миссис Лагари пыталась спасти бинокль и упала в воду. О том, что я, возможно, мог спасти всех тех людей на «Галактике», если бы только вовремя остановил Добби с его магнитной миной.