Незнакомец в спасательной шлюпке

– Мы должны перевезти его отсюда! – крикнул он. – Можете пригнать грузовик?

– Сейчас, – крикнул в ответ Спрэйг. Он показал в сторону Лефлёра.

– Мне пора, Катрина, – сказал Лефлёр. – Скажи Рому, чтобы никуда не уходил.

Восемь

Море

Вот что я обнаружил в моём дневнике в то утро, когда исчез Жан-Филипп.

Дорогой Бенджи…

Пока ты спишь, я много думал. Потянулся к воде, чтобы потрогать голубой свет. И неожиданно увидел большую рыбу. Она плавала так близко к плоту. Я беру весло и жду. Она подплывает ближе, и я бью с силой. Точное попадание. Она перестала двигаться, и я её схватил.

Я счастлив, ведь теперь её можно съесть. Но мне грустно, что я её убил. Я больше не хочу быть в этом мире, Бенджи, в мире, где нужно отбирать. Пусть последнее, что я сделаю, – отдам. Ты и остальные, пожалуйста, съешьте рыбу. Живите. Я хочу быть с моей Бернадетт. Я знаю, что она в лучшем месте. Думаю, этой ночью она позволила мне увидеть Рай. Она говорит, что Бог ждёт меня.

Молюсь о том, чтобы ты вернулся домой. Оставляю рыбу в сумке.

Пусть Господь оберегает тебя, дружище.

Я закрыл записную книжку и опустил голову. Я плакал так сильно, что заболело в груди, но глаза остались сухими, как пыль. Вот настолько пустым я стал, Аннабель. У меня не осталось даже слёз.

* * *

Это было вчера. Когда я сказал Гери, она взяла дневник, прочла написанное Жаном-Филиппом, потом вернула мне его и направилась прямо к сумке для выживания.

Рыба была большой, как и обещал Жан-Филипп. «Дорада», – сказала Гери. Она ножом быстро разделала её на съедобное, полезное и остальное. Какую‑то часть мы впятером съели сразу (Впятером? Неужели это правда так?). Потом Гери подвесила оставшиеся кусочки на леску. Они высушатся на солнце и будут нашей пищей в следующие день-два.

Я неотрывно смотрел на эти кусочки и скорбел по Жану-Филиппу, когда Бог подполз ближе, сел и опёрся спиной на борт. Копна волос на его голове была мокрой и блестящей, а тёмная борода стала гуще.

– Ты знал о Жане-Филиппе? – прошептал я.

– Я знаю обо всём.

– Как ты позволил ему отнять собственную жизнь? Почему ты его не отговорил?

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– А ты почему?

Я затрясся от гнева.

– Я? Я не мог! Я не знал! Это решение он принял сам!

– Верно, – сказал Бог мягко. – Он принял его сам.

Я злобно уставился на него, на этого заносчивого, живущего в собственных иллюзиях незнакомца, которому доставляло удовольствие вести себя так, словно он управляет миром. В тот момент я не испытывал ничего, кроме презрения.

– Если бы действительно был Богом, – выпалил я, – ты бы его остановил.

Он посмотрел на воду и покачал головой.

– Бог даёт начало всему сущему, – сказал он. – А завершать надлежит человеку.

Суша

Лефлёр мчался по главной островной дороге на своём джипе. Автомобиль со Спрэйгом и человеком в синем пиджаке следовал за ним.

Мобильный Лефлёра снова зазвонил.

– Что, Катрина? – рявкнул он, ожидая услышать участок.

– Инспектор, это Артур Кирш из газеты The Miami Herald. Помните, мы недавно с вами говорили?

Лефлёр вздохнул. Только этого сейчас не хватало.

– Не особо мы и говорили, – поправил его Лефлёр. – И я не хочу…

– Мы получили подтверждение, что спасательный плот с «Галактики» был обнаружен на Монтсеррате и вы причастны к расследованию.

– Это не так! Мне только что позвонили.

– Так значит плот всё‑таки нашли?

Чёрт подери, подумал Лефлёр. Почему этот народ вечно устраивает подлянки?

– Если нужна информация, поговорите с комиссаром полиции.

– Там были останки? Кого‑то из пассажиров?

– Как я уже сказал, мистер Кирш, звоните комиссару.

– Вы знаете о том, что люди из «Секстанта» посылают на остров свою команду?

– Что за «Секстант»?

– «Секстант Кэпитал». Компания Джейсона Ламберта. А если я приеду туда завтра, где я смогу вас найти?

– Комиссара полиции ищите, – огрызнулся Лефлёр. – И больше мне не звоните.

Он сбросил звонок и глянул на наручные часы. Три часа дня. На три часа позже времени, в которое он уговорился встретиться с Ромом. Деваться было некуда. Сначала Лефлёру пришлось заехать в главное управление и объяснить Спрэйгу, почему он моментально не доложил ему о находке («Это же было воскресенье, Ленни!») и каким образом он вообще этот плот обнаружил («Бродяга наткнулся на него в Маргарита-Бэй»). Спрэйг был не особо рад. Сказал, журналисты захотят расспросить этого бродягу, так что лучше бы Лефлёру побыстрее им заняться.

– Не запори это дело, Жарти. Оно может иметь большое значение для Монтсеррата.

– О чём это ты?

– Туризм в полной заднице. Кто сюда теперь приезжает кроме чудиков, которым подавай экскурсию по запретной зоне? У нас появился шанс полностью изменить ситуацию.

– Как?

– Монтсеррат станет интересен не только из-за вулкана. Тот парень был богат, Жарти. Все его друзья – богачи, известные люди. Много глаз будут следить за этим делом.

Лефлёр оторопел.

– На этом плоту умирали люди, Ленни. На таком туризм не построишь.

Спрэйг склонил голову вбок.

– Откуда ты знаешь, что на плоту умирали люди?

– Я… не знаю, – запнулся Лефлёр. – Я предположил…

– Не предполагай, ладно? Просто приведи ко мне парня, который его нашёл.