Незнакомец в зеркале

Десять писателей, возглавляемые О’Хэнлоном и Рейнджером, работали на Тоби, причем он постоянно жаловался на качество текста. Один раз он даже нанял шлюху в помощь писателям, но, узнав, что те больше времени проводят в спальне, чем за письменным столом, был вынужден уволить девицу. В другой раз привел на производственное совещание шарманщика с обезьянкой. Все это выглядело унизительно-постыдным, но О’Хэнлон, Рейнджер и остальные терпели, потому что знали: в устах Тоби Темпла их остроты и сценки превращаются в чистое золото. Лучшего комика трудно было найти. Славился он и щедростью – не скупясь раздаривал служащим и друзьям золотые часы, зажигалки, покупал одежду, оплачивал поездки в Европу. Он носил с собой громадные суммы денег и за все, включая два «роллс-ройса», платил наличными.

Тоби никому не мог отказать – каждую пятницу с дюжину неудачников выстраивались в очередь за подачками. Как-то Тоби даже спросил одного:

– Слушай, что ты здесь делаешь? Я читал в «Вэрайети», что тебе дали роль.

Тот взглянул на Тоби и ухмыльнулся:

– Черт возьми, а мое выходное пособие?

О Тоби ходило множество историй, почти всегда правдивых. Однажды, когда писатели вместе с Тоби обсуждали принесенный материал, молодой юморист опоздал чуть ли не на час, что считалось непростительным грехом.

– Извините, – пробормотал он. – Сегодня утром мой ребенок попал под машину.

Тоби смерил его взглядом и спросил:

– А текст принес?

Все присутствующие были потрясены. После совещания кто-то сказал О’Хэнлону:

– Второго такого ублюдка во всем мире не сыщешь. Способен торговать водой, когда человек охвачен пламенем!

Но никто не узнал, что Тоби вызвал лучшего нейрохирурга, чтобы тот прооперировал искалеченного мальчика, а потом оплатил все больничные счета, да еще и предупредил отца ребенка, чтобы тот под страхом увольнения никогда не рассказывал о щедрости хозяина.

Работа – единственное, что заставляло Тоби забывать об одиночестве, приносило искреннюю радость. Если выступление проходило успешно, он был лучшим в мире собеседником и компаньоном, если же что-то не ладилось – мгновенно превращался в демона, уничтожающего все вокруг. По натуре Тоби был собственником – недаром он в одно прекрасное утро сжал ладонями голову Рейнджера и объявил на всю комнату:

– Это мое. И принадлежит мне.

В то же время он ненавидел писателей, потому что нуждался в них. Тоби не желал ни от кого зависеть. В день выплаты жалованья он складывал из чеков самолетики и пускал по комнате. Писатели увольнялись за малейшую провинность. Увидев, что один из его команды загорел и выглядит отдохнувшим, Тоби немедленно выгнал его.

– Почему?! – удивился О’Хэнлон. – Ведь он прекрасный писатель.

– Если бы он действительно работал, а не бездельничал, – ответил Тоби, – у него не было бы времени валяться на солнышке.

Вскоре за беднягой последовал еще один неудачник, явившийся к Тоби с рассказом, в котором чья-то мамаша выставлялась в смешном свете.

Если актер, приглашенный в его шоу, имел успех, Тоби восклицал:

– Вы просто великолепны. Хотелось бы видеть вас в этом шоу каждую неделю! – Потом оглядывался на продюсера и спрашивал: – Вы меня слышите?

Продюсер сразу понимал, что этот человек никогда не должен больше здесь появляться.

Характер Тоби был соткан из противоречий. Он не выносил успеха других комиков, но однажды, уходя с репетиции, заглянул в гримерную когда-то очень известного комического актера Винни Теркела, карьера которого давно пошла на убыль. Винни дали первую в жизни драматическую роль в телевизионном спектакле, и он надеялся, что вновь обретет былую славу. Открыв дверь комнаты, Тоби увидел, что актер, мертвецки пьяный, валяется на диване. Подошедший режиссер шепнул Тоби:

– Оставь. С ним все кончено.

– Что случилось?

– Ты ведь знаешь, визитная карточка Винни – тонкий дрожащий голос. Мы начали репетировать, но, как только Винни открывал рот и старался произвести серьезное впечатление, все начинали хохотать. Это вконец доконало старика.

– Он ведь рассчитывал на эту роль, правда? – спросил Тоби.

– Как и каждый актер, – пожал плечами собеседник.

Тоби отвез Винни Теркела к себе, провозился с ним ночь напролет.

– Слушай, это лучшая роль в твоей жизни. И ты собираешься все пустить по ветру?

Винни, жалко скривившись, затряс головой.

– Я уже все испортил. Ничего не могу с собой поделать.

– Кто это сказал?! – взорвался Тоби. – Ты можешь справиться с этой ролью, как никто в мире.

– Но они смеялись надо мной, – пожаловался старик.

– Конечно, и знаешь почему? Всю жизнь ты заставлял их веселиться. Зрители именно этого от тебя ожидают. Но если будешь стоять на своем, в конце концов окажешься победителем! Ты всех покоришь!

Целый день он терпеливо возрождал в Винни Теркеле веру в себя, а вечером позвонил режиссеру.

– С Теркелом все в порядке. Вам не о чем беспокоиться, – сообщил он.

– А я думаю иначе, – огрызнулся режиссер, – и уже заменил его.

– Отмени свое распоряжение, – потребовал Тоби. – Дай ему шанс!

– Не имею права рисковать. Он снова напьется!