Незнакомка в городе сегуна. Путешествие в великий Эдо накануне больших перемен

Всего в городе насчитали около семи тысяч погибших людей и пятнадцать тысяч разрушенных зданий. Многие столичные жители месяцами ютились во временных убежищах. Хотя бани и парикмахерские открылись буквально в течение нескольких дней. Что касается продовольствия, то с этим было плохо: вся инфраструктура снабжения оказалась основательно нарушена и с улиц надолго исчезли все торговцы. В городе катастрофически не хватало мисо, соли и маринованных овощей. Поступали сообщения, будто отдельные самураи, служившие у знаменосцев, выковыривали из стен своих казарм рисовую массу, которую использовали в качестве клейкого вещества при строительстве домов. После обычного пожара все-таки уцелела бы какая-то часть города и можно было бы намного быстрее вернуться к нормальной жизни. На сей раз плохо пришлось всему Эдо, а вместе с ним страдали и все его жители.

Понятно, что коммодор Перри никоим образом не был замешан в стихийном бедствии, однако в сознании горожан его черные корабли оказались прочно связаны именно с этой катастрофой[776]. В народе считалось, что землетрясения вызывает гигантский подземный сом. Земля сотрясается, когда рыба бьет хвостом. По разрушенному городу ходило более четырех сотен анонимных листков с изображением сома, его жертв и тех, кто наживался на несчастье людей: плотников, штукатуров, торговцев черепицей. На одной гравюре сом был нарисован в виде черного корабля, изрыгающего монеты вместо пара и сулящего прибыльную торговлю с иностранцами. На другой гравюре сом и Перри изо всех сил перетягивали канат, а судил их соревнование столичный кровельщик. Сом вопил: «Хватит молоть всякую чушь про торговлю!» А Перри отвечал ему: «Что ты несешь, глупая рыба? Моя страна щедра и милостива»[777]. Связь между подземными толчками и угрозой, идущей от торговли с иностранцами, была все-таки не до конца ясна, и горожане не могли бы с уверенностью сказать, какую именно роль играет сом – мучителя или спасителя. Однако все чувствовали, что почва буквально уходит из-под ног.

Миссия Перри имела долгосрочные последствия, которые оказались весьма значительными и разрушительными. Сегунат заключил соглашения о торговле не только с Соединенными Штатами, но и со всеми крупными державами Запада. Согласно соглашениям, подписанным в 1858 году и получившим название Ансэйские договоры[778], США, Россия, Британия, Нидерланды и Франция получали право назначать консулов и открывать торговые представительства в особо оговоренных открытых портах Японии. Все их товары облагались фиксированной пошлиной; следовательно, японцы не могли устанавливать собственные тарифы. Император Комэй, который по-прежнему не одобрял эти договоры, собрал под свои знамена противников политики сегуна. Вскоре поддерживавшие его радикально настроенные самураи бросили боевой клич: «Слава императору, долой варваров!» Сегун, чьи предшественники не покидали Эдо в течение многих сотен лет, отправился в 1863 году на прием к императору в Киото. Он пытался предотвратить восстание.

В самой гуще событий оказался и знаменосец Мацудайра Томосабуро, первый наниматель Цунено. Еще задолго до ее смерти он был усыновлен правителем области Камэямы[779], что находилась недалеко от Киото. Когда Томосабуро сам стал правителем, унаследовав титул и земли, то взял имя Нобуёси. Он не растратил своих талантов и, оставаясь таким же честолюбивым, как в юности, добился места одного из старейшин сегуната; более того – ему было поручено представлять Японию в переговорах с иностранными державами. Это была почетная, но неблагодарная должность. Во-первых, позиция сегуната в принципе всегда выглядела довольно слабой на переговорах, а во-вторых, из-за того, что Томосабуро не только вел переговоры с иностранцами, но и делал это от имени сегуна, все радикалы, настроенные враждебно и к власти сегуната, и ко всему чужеземному, превратили его в мишень своих злобных нападок.