Незнакомка в городе сегуна. Путешествие в великий Эдо накануне больших перемен

Всю ту осень на улицах Эдо хлопали в ладоши и пели песни о падении зловредного советника[562]. Мидзуно Тадакуни никогда больше не будет навязывать свою волю жителям города – таков был приговор небес, вынесенный голосом толпы.

За несколько дней до падения Мидзуно Тадакуни Цунено прошла через весь город – мимо лабиринта самурайских дворов с белеными стенами, вдоль северного берега крепостного рва замка сегуна. Она шагала, пока не добралась до особняка главы клана Кага и тех красных ворот, которые, наверное, видела четырьмя годами ранее при входе в столицу. Но это вызывало скверное воспоминание, поскольку тогда она шла с Тиканом. Предполагалось, что брак с Хиросукэ сотрет память о старой ошибке и восстановит доброе имя Цунено. Однако правы были служанки, ее приятельницы, когда советовали ей полагаться в этой жизни только на себя.

Цунено шла в Кёсёдзи[563], храм на берегу пруда Синобадзу. Летом на поверхности воды качались темно-зеленые листья лотосов, но поздней осенью пруд походил на скошенный луг с торчащими, как солома, стеблями и увядшими цветами, между которыми сновали утята. Уже наступили холода и темнело рано. Цунено выбрала этот храм, так как там работал Гисэн. И хотя сестра не встречалась с братом уже несколько месяцев, намеренно не сообщив ему свой новый адрес в Синдзюку, она все-таки надеялась, что сможет воспользоваться его добрым именем. Конечно, это сработало. Собственно, так было всегда. Плачевный вид дочери столь почтенных родителей и сестры столь почтенных братьев неизменно вызывал сочувствие у храмовых работников. Вот и сейчас служитель храма Кёсёдзи проникся жалостью и предложил ей кров на несколько дней.

Главный служитель позвал Гисэна. Тот едва не сгорел от стыда, увидев одетую в лохмотья старшую сестру, которая в очередной раз спасалась от неудачного брака и навязывала себя знакомым семьи. Он решил, что в таком состоянии Цунено нельзя оставаться в Эдо, и, как ни странно, она с ним согласилась. Недовольный тем, сколько придется потратить денег, Гисэн тем не менее договорился с почтовыми служащими, чтобы те сопровождали Цунено через горы. Однако поздним вечером накануне того дня, когда Цунено полагалось отправиться домой, она вдруг передумала и заявила, что деверь Хандзаэмон, управляющий харчевней, никогда ее не отпустит.

С формальной точки зрения Хандзаэмон не имел на свою невестку никаких прав. Он, конечно, дал Цунено кров и обеспечил работой, но не являлся ее мужем. Он не обладал ни каким-то социальным положением, ни властью. Но его следовало опасаться. Гисэн не сомневался, что Хандзаэмон связан с преступным миром. Разговаривал он точно как бандит. Когда главный служитель храма Кёсёдзи вызвал Хандзаэмона и спросил, почему тот не отпускает Цунено домой, последовал невообразимо отвратительный ответ: «Пока она при мне, я могу брать деньги с ее семьи, начиная с ее брата. Этого мне вполне хватит на выпивку»[564]. Гисэн пришел в ярость. Как Цунено угораздило снова спутаться с алчным, бесчестным проходимцем? Уже не в первый раз ее беспечная неразборчивость ставит под удар репутацию семьи. Разумеется, друзья и родственники в Этиго обязательно узнают, в какую переделку она попала. Дурные вести доходят быстро.

Цунено вызывала у Гисэна лишь одно чувство омерзения, и он собирался окончательно порвать с ней всякие отношения. Он надеялся услышать от Гию, что дела сестры, мол, не его, Гисэна, забота. В любом случае она не стала бы следовать его, Гисэна, советам, а раз так, можно считать, как думал Гисэн, что у него нет никакой сестры. Он так и написал домой: «Ну правда, все трое – Цунено, Хиросукэ и Хандзаэмон – полные и безнадежные идиоты»[565].

Тем не менее, вопреки доводам рассудка, Гисэн сумел принять меры и помочь Цунено найти новое пристанище[566]. У него был знакомый иглоукалыватель по имени Ядо Гисукэ, иногда лечивший служителей храма Токухондзи, в котором одно время работал Гисэн. Ядо Гисукэ, родом из провинции Дэва, где Цунено прожила пятнадцать лет в первом браке, посочувствовал ей как «землячке с севера»[567]. Они неплохо поладили, чему совсем не приходилось удивляться, так как Цунено всегда привлекала к себе внимание мужчин. Может быть, они вспоминали город у реки Могами, цветы сафлора, лодки с белыми парусами.