Незнакомцы

«Совершенно никакой, – прорычал мистер Густано. – Вы хотите сказать, что я и моя жена сами виноваты в похищении наших детей?! НЕТ. Мы обычные законопослушные граждане. Мы ничего не сделали. Наши дети тоже. Никто не должен оказаться в такой беде. Мои дети сейчас должны быть в школе, рисовать, играть в салочки, а не… не… – Он посмотрел прямо в камеру. – Пожалуйста, если вы меня слышите, если в вашем сердце есть хоть немного человеколюбия, не причиняйте детям вреда. Просто отпустите их. Отпустите домой». – Он уткнулся лицом в плечо жены. Она смотрела на журналистов – и вдруг показалось, что она смотрит прямо на Эмму, Чеза, Финна, Натали и остальных зрителей. И её твёрдый взгляд был так похож на мамин, что Эмма вздрогнула.

«Мы больше ничего не можем сказать», – отрывисто произнесла мама-двойник и ласково отвела мужа в сторону, из-под прицела камер.

Эмма подтолкнула ноутбук к Натали.

– Выясни всё про этих похищенных детей и их родителей, – сказала она. – Финн, Чез и я… мы больше не можем смотреть, это слишком тяжело. А нам, всем троим, нужны мозги, чтобы расшифровать мамино письмо.

– Даже мои? – спросил Финн, шмыгнув носом. – Ты правда думаешь, что я могу…

– …помочь с расшифровкой? – подхватила Эмма. – Финн, я УВЕРЕНА, что мы справимся с этим вместе. Потому что другого выхода нет.

Глава 33 Чез

«Эмма тоже говорит как мама, – подумал Чез. – Совсем как мама, когда распоряжается, кому что делать».

Ему не давало покоя какое-то воспоминание – такое болезненное и далёкое, что его удавалось восстановить лишь отрывками и фрагментами. Может быть, на самом деле этого вообще не было. Или Чез просто хотел убедить себя, что этого не было. Он помнил, как лежал на полу – возможно, снова играл с красной машинкой. Эта картинка не входила в обычный набор воспоминаний о папиной смерти. Наверное, прошло несколько дней после того, как они узнали, что папа умер. Может быть, Чез перестал играть. А может, он плакал и бил кулаками по полу. Или просто лежал неподвижно, слишком расстроенный, чтобы шевелиться. И тогда мама подошла и взяла его на руки. И он прорыдал: «Я хочу, чтобы папуля вернулся! Пусть он оживёт!»

И мама негромко ответила:

«Ох, Чези, я тоже этого хочу, но тут решаем не мы. Это невозможно. – Она пригладила ему волосы, прижала крепче и прошептала: – Но в некоторых случаях выбор за нами…» – А потом мама засмеялась.

Чез испугался – и почему-то, хотя ему было всего четыре года, он понял, что это не радостный смех. Но он был слишком мал, чтобы понять, что может означать смех такого рода, и это его напугало. Он не понял и следующих маминых слов: «Да о чём я говорю! Я ДОЛЖНА это сделать. Другого выхода нет».

«Другого выхода нет». Эмма произнесла эти слова так же, как их мама восемь лет назад. Они были полны решимости, которая боролась со страхом. И побеждала.

И это сходство навело Чеза на мысль…

– Мы похожи на маму, – рассеянно произнёс он. – Все трое. Мы… ну, не двойники мамы, но… в любом случае, уменьшенные копии.

Эмма, Финн и Натали резко повернулись к нему. Вид у них был озадаченный, и Чез сообразил, что, пока он блуждал в прошлом, слушая эхо маминого голоса, они уже перешли к какой-то другой теме. Он покраснел, догадавшись, что выглядит глупо. Чез ждал, что Финн сейчас возразит: «Ты что? Я не похож на маму, я же не девочка!»

Но Финн в кои-то веки молчал. Он просто смотрел на Чеза – так доверительно, как будто думал, что Чез понял что-то очень важное. Он ждал, когда старший брат всё разъяснит.

«Ох… может быть, я и правда понял что-то очень важное», – подумал Чез.

– Мама говорит, что мы единственные, кто способен прочесть её письмо, – сказал он, указывая на экран ноутбука, за которым сидела Эмма, пока не включилось видео. Чез протянул руку и коснулся строчки, где было написано «Только вы трое».

– Потому что вы единственные, кому она послала это письмо, – сказала Натали, раздражённым движением откинув волосы за плечи. – Она отправила его только вам троим и…

– Нет, – перебил Чез. Его вдруг перестало смущать, что Натали была Девочкой с Накрашенными Губами, которая командовала всей школой и которой никто не смел бросить вызов. – Мама не это имела в виду. Она хотела, чтобы содержание письма знали только мы, поэтому зашифровала его так, чтобы никто другой не смог прочесть. Потому что только у нас есть ключ.

– Ну, это что-то связанное с математикой, – мрачно заключил Финн. – Потому что Эмма у нас математический гений. Мама знает, что Эмма может решить любую задачку. Значит, моя помощь не нужна.

– Нет, – повторил Чез. Ему так и придётся спорить с остальными, пока они не поймут? Он увидел, что Эмма нахмурилась, и попробовал ещё раз: – То есть да, конечно, Эмма математический гений, но она не одна такая. Если бы это был просто математический шифр, мы могли бы показать его, например, какому-нибудь профессору математики, и он бы нам помог.

– Или она, – заявила Эмма. – Профессорами математики бывают и женщины.