Незримые поединки

Председатель укома очень хорошо понимал, каким делом предстояло заниматься этому молодому парню, какая опасность подстерегала его на каждом шагу. Ведь стоит только бандитам догадаться или хотя бы усомниться в том, за кого будет выдавать себя Шматко…

А Шматко говорил уже о деле:

— Начну создание отряда с родной Журавки. Там много моих однополчан и бывших партизан. Земляки поймут меня, кое-кого можно привлечь к работе без опаски. Да и родных заодно проведаю.

Возвращение Ивана Шматко в Журавку встретили без особого удивления. Многие то объявлялись дома, то снова пропадали. Время было такое. Про Ивана знали, что служил у красных; теперь же пошел слух, что, мол, знался с батькой Махно, набил там руку, хочет свой отряд организовать, погулять на воле. Слухам верили и не верили. Но Иван скоро перешел к делу: стал в людных местах выступать, звал «бороться с большевиками», сулил какую-то «свободу».

Вскоре к нему потянулись ходоки. Однажды ночью явился из лесу угрюмый заросший мужик, колючими недоверчивыми глазами прощупывал Шматко, осторожно выспрашивал: кто, откуда, зачем? О себе он не сказал ничего, мол, послали поспрошать, а там «жись покажет».

Лесному человеку Шматко «признался» — дескать, прибыл с Украины, от самого батьки Махно, будет подымать народ на бунт и смуту, пока большевики не закрепились.

Мужик слушал, кивал. Смолил самокрутку, о чем-то медленно думал, а потом ушел. Дня через два Шматко узнал, что мужик этот из банды Романа Соколова и что главарь подсылал к нему лазутчика не случайно — хотел, видно, договориться о совместном разбое.

Пора было действовать более энергично. Шматко открылся Прокофию Соболеву — бывшему сослуживцу, тот без колебаний согласился помогать чекисту. Привлекли они к себе в помощники еще четырех журавцев — П. Дибцова, Т. Украинского, С. Соколова и П. Кобылкина. Они вместе со Шматко воевали на Украине против банд Махно. Люди эти были проверенные в боях, надежные. Скоро отряд пополнился новыми бойцами.

Боевое крещение «банда Ворона» получила спустя несколько дней. В Журавку прискакал небольшой отряд чекистов под командованием Мовчана. «Банда Ворона» затеяла с отрядом «перестрелку», Мовчан «не выдержал», увел свой отряд в Богучар.

Теперь для жителей села не было загадок: Иван Шматко — один из головорезов, от него надо держаться подальше.

…Долго не мог в эту ночь заснуть Шматко. Кажется, «бой» сегодня был удачный, чекисты ускакали восвояси, слух о «батьке Вороне» утвердился. Но не допустил ли он какой ошибки, не поспешил ли с формированием «банды», верят ли ему в той же банде Романа Соколова? Кажется, нет. Иначе давно бы кто-то явился, повел переговоры. Нет никого. То ли присматриваются, то ли уже знают, что он из ЧК, ждут момента, чтобы расправиться с «батькой Вороном», поиздеваться над ним.

Он стал уже дремать, когда вдруг услышал осторожный цокот лошадиных копыт. Цоканье все ближе, ближе… У сарая, где ночевал Шматко, всадник остановился, бесшумно спешился.

— Эй! Выходи, дело есть! — крикнули из темноты.

Шматко выглянул — всадников, оказывается, было много, они стояли наготове чуть поодаль.

— Руки вверх! — скомандовали откуда-то сбоку, и Шматко подчинился. И неожиданно для самого себя выматерил непрошеных гостей.

— Мать вашу!.. Чего нужно-то?

Всадники захохотали, шевельнулись на лошадях. Один из них приблизился к Шматко, слез с седла.

— Не боись, свои.

Иван узнал в стоявшем перед ним человеке дальнего своего родственника, Якова Каблучкина. Яков был в банде Курочкина начальником штаба.

— Здорово, что ли, Иван?!

— Здорово, Яков!

Всадники соскочили с лошадей, расселись на бревнах у дома Шматко; сел с ними и Иван, стараясь вести себя непринужденно, естественно.

— Что это ты, то у красных воюешь, то повстанцем хошь стать? Непонятно, — спросил Яков.

— А чего тут непонятного? — удивился Шматко. — Жить хочу вольно, свободу люблю. Без нее русскому человеку — тоска. Ты вот живешь не тужишь, а я что ж, рыжий?

Бандиты сдержанно, но одобрительно загоготали.

— Выходит, ты неидейный? — уточнил Каблучкин. — Это хорошо. Такой ты нам нужен. У нас, Ванюха, воля настоящая. Пей, гуляй — не хочу. Девку — какую захошь бери. Коня дадим, оружию. Только чтоб коммунистов изводил. Ну?

Шматко помедлил.

— Так что ж, Яков. Дело предлагаешь. Только… не один я, ты, видно, знаешь. Хлопцы у меня надежные имеются.

— Валяйте все к нам! Всех примем! — Каблучкин гостеприимно распахнул руки.

Вечером следующего дня решено было навестить банду Бачевского. Взяв с собой Соболева и еще девять человек, Шматко отправился в Рыжкин лес.

Пока ехали, он снова и снова обдумывал детали: как вести себя, что говорить бандитам, чтобы они поверили в его искренность, в его желание стать с ними в один ряд, чтобы добиться их доверия и расположения.

Бачевский встретил Шматко и его «банду» неприветливо, настороженно. Он знал Ивана по службе в Богучарском полку и в перерождение Шматко не верил. Было написано на физиономии Бачевского: знаю, мол, тебя, гусь лапчатый, на простачков рассчитываешь. Но мы тоже тут не лаптем щи хлебаем, понимаем, что к чему.