Незримые тени

Жалкий глупец… И смерть несчастных детей, что остались лежать мертвыми в доме, и убийство Антония и Софии. Не укладывается в голове, верно? Кажется, не только София тронулась умом, но и ее брат. Немудрено, что он остался в памяти людей страшным человеком.

Глупо было полагать, что мертвый Деметрий сумел бы избежать обрушившейся на него «славы». Город потрясло это чудовищное преступление, и он находился под впечатлением, мягко говоря, еще многие годы. Тебя, наверное, удивило, что ты не смогла ничего почувствовать, прикасаясь к его могиле?

Могила темного колдуна пуста. Некоторые из горожан решили, что подобной нечисти нет места среди почтенных покойников, так что на следующий день после похорон гроб с его телом был извлечен из земли и исчез.

Впрочем, это породило новые слухи, и самый распространенный из них уверял жителей, объятых ужасом, будто колдун воскрес, чтобы дальше творить свои темные дела. Кто-то говорил, что Деметрий устремился в самый ад, чтобы служить своему господину. Никто не вспоминал, что прежде он спас сотни жизней. Его гениальность связывали с дьявольщиной, а умение исцелять – с подписанным кровью контрактом, награждающим особыми умениями.

Конкуренты погибшего врача не сдерживали эмоций и всячески поддерживали эти россказни, забывая о том, что всегда чурались оккультизма. Кто-то полагал, что Деметрий в прямом смысле сошел с ума, но оправдывать его никому в голову не приходило.

Досталось и бедной старой Агате. Она по-прежнему любила племянника и до последнего вздоха отказывалась верить в подобные обвинения. Старушка вскоре скончалась, оставив дом Марине с детьми.

Дом у маяка пустовал недолго, ведь и сам маяк требовал постоянного внимания и ремонта. Вскоре туда въехал новый смотритель – человек довольно суровый и не верящий в потустороннее.

Как я и говорила, безрассудный поступок умирающего Деметрия имел печальные последствия. Марина же была столь беззаветно и отчаянно ему преданна, что ни на шаг не отступила от данного ею обещания. Оставшись на сносях, одна-одинешенька, с маленькой Верой на руках, эта наивная, но славная женщина до конца жизни несла на себе крест жены колдуна.

Через пару недель после страшных событий она разрешилась от бремени крошечной девочкой, которую нарекла Эленой. И не окажи старая Агата поддержку вдове своего племянника, неизвестно, как бы закончилась эта история. Впрочем, сказочной ее назвать тоже не решусь. Вообрази, через что пришлось пройти Марине, живя в маленьком городке среди людей с предрассудками.

Их прежние друзья и знакомые теперь предпочитали переходить на другую сторону улицы, лишь бы не переживать неловкость, а то и страх. Этой участи избежала в какой-то степени крошка Вера, ведь никто не мог обвинить ее в пособничестве дьяволу. Это ее несчастная мать, по общему мнению, жестоко поплатилась за доверие к собственному брату. Ей простили нервные припадки и драку в женском клубе. Бедняжка настрадалась от измен мужа. Зато общественное мнение было единым насчет Элены. В глазах местных жителей девочка родилась от семени сатаны и подлежала самому суровому осуждению.

Самым спокойным временем для Элены стало ее младенчество, потому что потом, по мере ее взросления, мир показал свою жестокость.

Для нее люди разделились на тех, кто ее избегает, и тех, кто ее бьет. Те первые – взрослые. Они поджимали губы и менялись в лице, завидев Элену, а их взгляды становились порицающими. С их молчаливого одобрения вторые, дети всех возрастов, отчаянно вымещали на девочке свою злость, сдобренную первобытным ужасом.

Они звали ее ведьмой и дьяволом в юбке, плевали в спину, нарочито молились при ней и поливали святой водой. Элена держалась изо всех сил, хотя ее глаза то и дело наполнялись соленой влагой, сжимала кулаки и спешила домой. Только там, закрыв за собой дверь, давала волю горьким слезам.

Ее маленькое сердечко, которое ждало любви и утешения, разбивалось раз за разом. Элена не могла взять в толк, отчего она несет наказание за то, в чем не повинна. Марина видела страдания дочери и плакала вместе с ней, утирая ее пухлые щечки платком.

– Не слушай их! Они не знают, что творят. Поверь мне, ты ни в чем не виновата, – твердила Марина, накладывая повязки с измельченной в кашицу травой к синякам и ссадинам. – Когда-нибудь я все расскажу тебе, и ты поймешь.

Но Элена хотела понять не когда-нибудь потом, а прямо сейчас.

– Значит, папа был плохой? – допытывалась она у матери, наслушавшись страшных историй.

– Нет! Нет! – восклицала Марина. – Никогда не верь в это. Твой отец поплатился за свою доброту. Просто люди не умеют видеть иначе, понимаешь?

Элена не понимала. Она лишь чувствовала боль от нанесенных ей синяков и тумаков, которыми ее награждали другие дети. Росло ее недоверие к миру, в который она, казалось, пришла, чтобы любить и дарить любовь, но он решительно настроился против нее.