Незримые тени

Деметрия же, казалось, все устраивало. С утра до ночи он лечил больных и обучался ремеслу смотрителя маяка. Теперь у него установились ровные отношения с отцом, можно сказать дружественные. Правда, когда Петер отворачивался, у его сына появлялось такое выражение лица, которое не поддавалось описанию. Марина не могла понять, кажется ей это или нет. Она вспоминала тот невероятный случай, когда столкнулась с пьяными матросами в переулке, искаженные черты лица Деметрия, будто из самого темного и кошмарного сна в ее жизни.

«А любит ли сын отца?» – спрашивала девушка себя. Деметрий упоминал, что у них с Петером не совсем ладилось когда-то, но не вдавался в подробности. Узнать бы, что он думает на самом деле.

Невозмутимый Деметрий менялся, когда рядом появлялась его сестра. Марина увидела ее в первый день их приезда, когда они увлеченно разбирали вещи, раскладывая их по шкафам и полкам, обустраивая временную приемную.

Тогда, услышав взволнованные возгласы, Марина вышла на крыльцо и испуганно застыла.

Обхватив тонкими руками шею Деметрия, незнакомка застыла в его крепких объятиях. Марине показалось, что прошло немало времени прежде чем она как-то нехотя отпустила Деметрия, подняла лицо, и Марина оцепенела. К внешнему облику этой женщины нельзя было придраться: в ней все было совершенным – от изгибов тела до струящихся в беспорядке волос. Незнакомка заговорила первой.

– Дорогой, ты нас представишь?

Он отступил на шаг, мельком глянув в сторону жены, словно боясь признаться в этом.

– София, – начал он, – я не успел сообщить тебе о своем решении. Мы с Мариной вступили в законный брак перед приездом.

Марина вздрогнула. На этот раз она почти не обратила внимания на сухую формулировку их отношений, потому как на мгновение ей показалось, что на лицо красавицы легла дрожащая черная тень, невероятно схожая с той, что когда-то омрачила лицо Деметрия. Словно скульптурные черты лица ангела изнутри всколыхнула адская химера.

Это впечатление длилось ровно секунду, а затем неожиданно другая мысль отодвинула на задний план неприятные мысли. Марина поняла, что женщина перед ней всего лишь сестра мужа, о которой он всегда говорил с придыханием.

От внезапного чувства облегчения ей хотелось рассмеяться. Теперь все ясно.

– Вот как.

София помедлила, а затем расхохоталась.

– Поверить не могу! Это же просто замечательно! Очень этому рада.

Она заключила в объятия опешившую Марину.

– А меня зовут София! – сообщила она.

Марина покачала головой.

– Я могла бы догадаться, – смущенно произнесла она. – Вы очень похожи.

– Да, так все говорят.

И хотя София была лишь сестрой, первое чувство облегчения прошло достаточно скоро. Деметрий в ее присутствии становился совсем другим. Марина не могла описать это состояние, но было очевидно, что брат до беспамятства любит сестру. Ревность родилась на уровне инстинктов, потому что головой Марина понимала, что тут нет ничего дурного. Просто уж слишком Деметрий привязан к Софии.

– Старая Клара рассказывала, что София родилась первой, – произнес смотритель, когда они все сидели за столом, – и тут же завопила во все горло. А вот ее брат появился тихо, не издав ни звука. Клара даже испугалась, что младенец не дышит.

– Она во всем первая, – добавил Деметрий, не сводя глаз с сестры. – Если уж за что берется, то добивается своего.

– Ну, перестань, – красавица лукаво прищурилась. – Не обращайте внимания, мой брат как всегда скромничает.

У Софии было трое премиленьких детей, и роды совсем не испортили ее фигуру. Она оставалась стройной и изящной. Видя, как Деметрий возится со своими племянниками, Марина надеялась, что в его сердце найдется место для любви и для других детей, которым, вероятно, еще предстояло родиться. А могло ли быть иначе?

Несколько раз София приезжала в сопровождении своего супруга – высокого и крепкого мужчины, который, казалось, мог с легкостью согнуть подкову двумя пальцами. Марина не могла понять, нравится он ей или нет. Все его рассуждения сводились к денежным вопросам и содержанию лошадей. И в одном, и в другом Марина плохо разбиралась. Впрочем, надо отдать ему должное, своих детей он обожал. Некоторая суровость и грубоватость смягчались в присутствии трех малышей. Он нянчился с ними, играл и рассказывал им сказки. Антоний был хорошим отцом и с радостью посвящал им свободное от управления усадьбой время.

Случалось и Марине с Деметрием бывать в усадьбе Антония. Видели они и холеных лошадей, о которых хозяин рассказывал с удовольствием, гуляли в цветущем яблоневом саду по усеянной белыми и розовыми лепестками земле.

Сам вид каменного дома наводил на мысли о незыблемости и уверенности – чертах, присущих Антонию. Но твердость и сила камня смягчались влиянием живущей здесь женщины. Оно было заметно всюду: в гостеприимно зажженном очаге, на лицах приветливых слуг, снующих по дому, в уютно расставленной новой мебели, мягких коврах гостиных и спален. В доме царили идеальная чистота и порядок, нарушаемые порой брошенными игрушками.

София принимала гостей с видом радушной королевы и делала все, чтобы им было удобно.