Незримые тени

Марина порой с трудом отводила взгляд от белого с легким румянцем лица хозяйки дома, и какое-то гнетущее чувство настигало ее. Она понимала, что чувствуют все остальные рядом с этой женщиной. То, как та легко смеялась, как держала чашку кончиками тонких пальцев, как вздымалась ее полная грудь, украшенная золотым медальоном, как грациозно вставала с кресла, невольно приковывало внимание.

Марина чувствовала себя глупенькой серой мышкой и, глядя на Софию, никак не могла решить для себя, что испытывает к сестре мужа: ненависть или восхищение? Но потом поглядывала на Деметрия, чей профиль удивительно напоминал профиль Софии, только куда более мужественный, и тепло разливалось по всему телу.

Это только ее супруг и ничей более!

Жизнь их текла размеренно и спокойно между приемами пациентов, ужинами в кругу семьи и прогулками вдоль побережья.

Марина успела привыкнуть к холодным ветрам и бурным водам океана. Она знала, что у нее есть теплый дом и любимый, за которым готова последовать хоть на край земли.

Одно обстоятельство тревожило Марину: после свадьбы он так и не прикоснулся к ней. Поначалу она списывала это на условие их брака – дружбу (брак был заключен из нежелания Деметрия оскорбить ее в глазах Бога и людей), потом – на усталость, поток пациентов и ночную работу в лаборатории.

Деметрий продолжал учиться, добывая все новые книги, заказывая экстракты, травы, порошки, какие-то механизмы, чтобы обустроить лабораторию, в дальнем углу которой стояли – о, ужас! – колбы с заспиртованными конечностями и внутренними органами.

Они до жути пугали Марину. Ей казалось неправильным, почти богохульным держать это в доме. Но она не смела возразить мужу и молилась за него в своей комнате, пока он, надев фартук, запирался в лаборатории. Если кто-то увидит эти ужасные вещи…

О, страшно предположить, чем все это закончится.

Но молилась она не только о спасении его души. В своих горячих просьбах к небу она просила всех святых о том, чтобы ее муж уделил ей положенное время, на которое она имела право как его жена.

Хотя Марина была очень молода и неопытна, она знала, что в браке муж и жена, по крайней мере, молодожены, не просто спят рядом в одной постели. От этих мыслей девушка мучительно краснела, но другого способа завести детей не знала. К тому же, испытать радость любви с таким мужчиной, как Деметрий, казалось ей верхом счастья на земле.

Она любила его беззаветно и преданно, а потому не оставляла надежды на воплощение своей мечты. Для него распускала волосы и надевала кружевную ночную рубашку, ложась в кровать в ожидании объятий. Но шли дни и ночи, и все, что получала Марина, был поцелуй в щеку или лоб. Несколько раз, правда, он обнял ее, но там не было и намека на страсть.

Поэтому, чтобы быть как можно ближе к нему, никогда не отказывалась сопровождать его или помогать в делах.

«Ты станешь моим! – шептала она упрямо, глядя, как на рассвете он встает с постели и одевается. – Лишь бы у меня хватило на это времени».

На старом кладбище

Пахло жжеными свечами и травами. Где-то рядом оглушительно тикали часы. Словно кто-то поднес их к ее уху нарочно. Анна шевельнулась и приоткрыла глаза, ища виновника шума.

Понемногу возвращалась ясность мыслей. Маленькие наручные часы лежали далеко на тумбочке. Она отметила, что пробуждение было более тяжелым: тело плохо слушалось ее, а голова кружилась.

Чистый блокнот лежал рядом, ожидая своего часа. Анна протянула руку, чтобы взять его и ручку, но пальцы совсем не слушались. Она полежала еще немного, глядя в потолок, пытаясь размять ослабевшие конечности.

Нет, так никуда не годится.

Поднявшись с трудом, удивляясь самой себе, Анна побрела в ванную, где приняла душ, и сразу почувствовала себя лучше.

Затем устроилась на балконе в широком кресле с подушками, поджала ноги и принялась записывать видение. Анна испытывала не меньшее волнение, чем в первый раз, когда ей удалось увидеть рождение близнецов и их детство, потому что образы людей стали более четкими.

Вдруг что-то заставило ее насторожиться. Она неловко выпрямилась, отчего блокнот упал на пол. Девушка подняла его, отложила, затем встала и вернулась обратно в номер.

Что-то изменилось, но она еще не поняла, что именно.

Анна медленно прошла по комнате, заглянула в ванную, встретившую ее тусклым блеском белого кафеля. Как и следовало ожидать, ванная была пуста. Но чувство тревоги не прошло. Она вышла оттуда, а затем ее взгляд замер у входной двери.

Прямо под дверью на коврике лежал небольшой конверт.

Анна не сводила с него глаз, пытаясь понять, когда он здесь появился. Она на цыпочках подошла к дверному глазку и заглянула туда. Коридор был пуст, как и следовало ожидать. Какое-то время она еще смотрела на конверт, а потом наклонилась и провела над ним ладонью. Казалось, он еще хранил частицу человеческого тепла.