Незримые тени

В этот кошмарный миг часть его самого погибла вместе с сестрой, с последним вздохом, сорвавшимся с ее губ.

Что за страшное бремя выпало ему.

Его сестра.

София…

Он уже плохо слышал и видел. Все вокруг помутнело. Деметрий держался из последних сил, чтобы не провалиться в огромную темную бездну, что влекла его. Снова гул… поспешные шаги…

Кто-то зовет его.

В комнату ворвалась запыхавшаяся Марина. Причитая, она уставилась на лежащие тела. Казалось, ее вот-вот стошнит. Деметрий выкрикнул, задыхаясь:

– Скорее! Неси ее ко мне! Если еще не слишком поздно…

Холод полз по его телу все выше: от кончиков пальцев на ногах к коленям, животу и груди. Он вдруг понял, что с ним происходит.

Странное онемение охватило его почти целиком. Вены так и вздулись на нем от чудовищного напряжения. Марина подхватила ребенка, на полусогнутых ногах, кинулась к мужу протягивая малышку. В ее глазах плескался ужас.

– Что ты намерен делать?

– Ради Бога, молчи! Молчи и слушай…

Вьяра

Низкий вибрирующий звук был очень неприятный, но, казалось, от него невозможно скрыться. Голова раскалывалась от боли, словно внутри кто-то перетряхивал острые иглы.

Анна приоткрыла глаза с трудом.

Физически переносить видения во сне становилось все тяжелее. Она чересчур глубоко погружалась в чужие жизни, слишком близко воспринимала происходящее. Еще немного – и она сойдет с ума, если не остановится. Но как это сделать теперь?

Девушка нащупала звенящий будильник и нажала на рычажок. Звук прекратился. Хотя тошнота и мигрень никуда не делись, необходимо поскорее встать. Утренние лучи уже проникли в комнату, прогнав ночную темноту. Все казалось довольно обыденным, даже сам дом угомонился и притих.

Анна, опираясь на длинный стол, заставленный всяческой утварью, выглянула в окно. Сторож курил около пристройки, держа в правой руке чашку, которую то и дело подносил ко рту.

Нужно выбираться отсюда.

С трудом миновав коридор, хватаясь за стены, Анна едва не упала на лестнице. Лица на фотографиях застыли, улыбаясь. Люди, которых больше нет. Некоторые из них обрели плоть и кровь у нее на глазах, чтобы потом снова отправиться в мир иной.

«До скорой встречи».

Анна толком не помнила, как вернулась в отель.

Там простояла под горячим душем добрых полчаса, пока упругие струи хлестали ее по спине и голове. Единственным желанием было отдохнуть. Отрешиться от всего, что увидела, потрясенная и обескураженная. Ей нельзя ни о чем думать сейчас.

Погружаясь в темные, но спасительные объятия сна, она поняла, что ужасно устала.

Как никогда.

Поесть удалось только на следующий день, когда аппетит вернулся к ней, а тошнота и головная боль прошли. Чистые листы лежали на кресле. Их укоряющая белизна напоминала о том, ради чего все затевалось. Тут должна появиться невыдуманная история.

Выйдя на улицу, Анна обнаружила, что людей стало гораздо меньше. Да и сама погода внезапно изменилась: исчезло чувство легкого тепла, что оставляет уходящее лето, передавая инициативу своей сестре осени.

Нужно закончить то, что она начала, и вернуться домой. Взваленное на себя бремя казалось непомерно тяжелым. То, что началось как интересное приключение, сейчас представлялось наказанием.

Дома ее ждут мама и Вереск. Привычный образ жизни.

Но подумав об этом, Анна испытала легкую дрожь. После пережитого и увиденного ей вдруг показалось, что она не станет больше жить так, как прежде.

Не хочет заглядывать за плотный занавес тайн и загадок.

Не хочет изматывающих видений.

Ничего.

От этих мыслей стало и страшно, и радостно.

Но что тогда ей делать?

Кто-то легонько коснулся ее. Обернувшись, девушка увидела Адама. Большой вязаный шарф в полоску укутывал его шею по самый нос.

Анна бы улыбнулась, но растерянный взгляд мальчика настораживал. Они поздоровались.

– Что случилось, Адам?

Он сглотнул. Испуг все сильнее проявлялся на его лице.

– Мне нужно рассказать вам кое-что.

Как можно спокойнее Анна произнесла:

– Разумеется. Я слушаю.

Мальчик глянул по сторонам и потупил взгляд.

– Не здесь.

Они неспешно пошли под шуршащей сенью деревьев, роняющих увядающую листву.

Магазинчики и кафе сверкали вымытыми витринами. Солнечные блики так и плясали на них. И тут, и там еще сидели приезжие, наслаждаясь утренним завтраком. Пахло свежей выпечкой, горячей сдобой, а бодрящий кофейный аромат витал от одного дома к другому.

– Хочешь чего-нибудь? – предложила Анна.

Мальчик подумал, но отказался. Не слишком хороший признак. Она заметила, что Адам нервничает, но попыталась еще раз.

– Мороженое? С ягодами и вафлями?

Искушение было огромным. Он даже облизнулся, но снова вздохнул и покачал головой.

– Что же такого ты хочешь рассказать, раз боишься? – спросила девушка.

Он сунул руки в карман. Чтобы расслышать ответ, ей пришлось наклониться чуть ниже.

– Я боюсь, что, когда скажу правду, вы рассердитесь.

Анна чуть замедлила шаг. И как можно более миролюбиво сказала:

– Обещаю, что не рассержусь. Ведь для любой правды нужна смелость. А ты, я уверена, очень смелый. К тому же я приложу все усилия, чтобы помочь тебе.

Мальчик глубже вжался в свой шарф и искоса глянул на собеседницу.