Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2

Технический персонал помог ему подняться в самолет и пристегнуться к сиденью. Подсоединили разъемы кабельной сети, а шланг от шлема-маски быстро переключили на питание от бортового кислородного баллона.

Высотный компенсирующий гермокостюм несколько сковывал движения. Сев в кресло пилота, Пауэрс подергал плечами, несколько раз нагнулся, пошевелил руками и ногами, «обживаясь» в кабине. Убедившись, что все в порядке, он стал проводить предполетную проверку бортовых систем самолета. Пальцы привычно переключали тумблеры. Эриксон стоял на приставной лесенке и контролировал показания приборов. Все в норме.

Теперь надо запустить двигатель. Щелчок тумблера. Запел пусковой мотор, раскручивая компрессор. Еще щелчок другого тумблера — и струя раскаленных газов с воем прорезала воздух. Легкая дрожь пронзила фюзеляж. Опять взгляд на приборы. Давление… Числа оборотов… Да, машина к взлету готова. Уже давно пора на полотно предполетной подготовки нанести последние штрихи.

Но в эту минуту к U-2 подъехал джип, из которого вылез командир базы полковник Шелтон.

Значит, что-то случилось.

Пауэрс бросил взгляд на часы — кто знает, может пригодиться для отчета. 5 часов 58 минут местного времени…

Пауэрс открыл прозрачную крышку шлема и вопросительно взглянул на приехавших. Шелтон сказал, что разрешение на полет до сих пор не получено. Возможна неполадка связи между Инджирликом и Пешаваром. В течение получаса будем ждать команды.

Пауэрс махнул рукой в знак того, что принял сообщение, и стал выключать двигатель. Все понятно: если разрешения не будет получено в течение ближайших двадцати — тридцати минут, полет отменят, персонал начнет проверки всех систем, а днем придется отсыпаться в изрядно надоевшим душном ангаре. Поздно вечером вновь прилетит С-130, заберет всех и отвезет «домой» в Инджирлик. На этом его миссия закончится.

Постоянные задержки и переносы времени вылета раздражали, нервировали. «Добром это не кончится, — думал Пауэрс. — Хотя, за время моей службы в подразделении 10–10 случалось и не такое».

Он сидел в открытой кабине самолета, глядя на чуть посветлевшую на востоке полоску над горизонтом, на едва заметные на фоне яркого звездного неба тени величайших горных систем, будто специально собранных вместе вокруг Пешавара. На востоке и северо-востоке сюда сбегали отроги Гималаев, на севере и западе — Гиндукуша.

С каждой минутой светлело. Вдали уже можно различить сверкание снеговых вершин. Но его лицо, лицо профессионала, оставалось бесстрастным, сосредоточенным и спокойным.

1 мая 1960 г.

6 часов 09 минут местного времени

2 часа 09 минуты московского времени

СССР, Тянь-Шань

радиолокационная станция в/ч 43571

Старший лейтенант Урбанович открыл дверь кабинки и вышел на площадку, на которой размещалась вся техника станции. Здесь, на высоте 4483 метра над уровнем моря, до весны еще было долго. Повсюду лежал снег, лед переливался тонкими оттенками голубовато-бирюзового. Он хмыкнул, вспомнив, как полгода назад, впервые приехав сюда, испытал приступ горной болезни. Сейчас к высоте он уже привык.

Тишина… Тарахтение генераторов не в счет — со временем его не замечаешь.

Здесь десять месяцев зима, а остальные месяцы напоминают не то раннюю весну, не то позднюю осень. «На Чукотке хоть выслуга лет идет», — недовольно бурчали офицеры, уже полгода прослужившие в этих экстремальных условиях.

Да, здесь нелегко. Но он сам выбрал место службы. Через два года обещали замену.

Местоположение радиолокационной станции на большой высоте, почти у вершины хребта, среди вечных льдов и снегов, было выбрано совсем не случайно. Внизу в 50 километрах проходило шоссе, по которому доставлялись все необходимые грузы. На высоте около четырех километров отроги гор и разряженная атмосфера мало мешали устойчивому приему слабых сигналов, поэтому тянь-шаньская станция «просматривала» небо гораздо дальше других. Несмотря на экстремальные условия личный состав отдельной радиолокационной роты войск ПВО (она же воинская часть 43571) под командованием майора Кулагина исправно нес нелегкую службу.

Урбанович еще раз глубоко вдохнул прохладный воздух, затем открыл дверь и вошел внутрь кабинки. Здесь было тепло, хотя и слегка душно. Дежурный расчет занимался своим делом. Светились индикаторные лампочки, зеленовато мерцали экраны. Командир старший лейтенант Щлещинский что-то писал в блокноте.

Урбанович уселся за свой стол. Скосив глаза, он увидел, что ефрейтор Лысов и рядовой Старцев подремывают перед экраном, но промолчал: они уже отдежурили ночь, еще два часа — и все закончится.

Подумав, Урбанович открыл «Инструкцию о проведении регламентных работ» и углубился в чтение.

1 мая 1960 г.

6 часов 23 минуты местного времени

2 часа 23 минуты московского времени

Пакистан, авиабаза ВВС США Пешавар