Незваный гость

Вытянув из меня все подробности, она заплакала и обняла меня. Потом я сказал, что хочу обратиться в полицию. И тут все стало сложно. Она рассказала, что у Джонни есть отпечатки ее пальцев на пакетах с кокаином – большая партия, которую он помогал распространять. Он начал зарабатывать на этом довольно большие деньги, и часть Колетт помогала раскладывать по пакетам. Я спросил, как она могла сделать что-то подобное, но она лишь покачала головой, расплакалась и сказала: «О, родной, если бы ты знал, какая бывает любовь». Меня затошнило от ее слов. Как будто их любовь – роман обреченных Ромео и Джульетты. Я сказал ей, что он психопат, то, что он сделал со мной, бесчеловечно. Я думал, что умру. Я видел, что ее это расстроило, но она сказала, что если я пойду в полицию, то у него есть доказательства, которые приведут ее в тюрьму. Доказательства, что она помогала – даже вкладывала собственные деньги – в его криминальных делах. Она сказала, что если я потерплю и не заявлю об инциденте, то она по-настоящему бросит наркотики и больше никогда к ним не прикоснется. Я спросил, бросит ли она и Джонни. И никогда больше не прикоснется. Никогда не будет общаться. Она не стала обещать мне этого. Сказала, что все не так просто.

Тогда все между нами стало мучительно. Мне больше не хотелось с ней разговаривать. Я сказал, что ей следует вернуться в Дарем. Я не пойду в полицию, потому что не хочу, чтобы она попала в тюрьму, но не могу находиться рядом с ней, если она все еще встречается с ним. Я оставил ее на кухне в слезах. Теперь мне ужасно плохо от этого. А в дверях я сказал кое-что еще хуже. Я рассказал, что у него есть фотографии того, как он ее трахает. Их оставили на моей подушке. И я сказал: «Они все еще у меня, если ты захочешь сохранить их для своего альбома». Она делала такие в детстве, даже в подростковом возрасте.

Я кивнул:

– Я помню, ты рассказывал мне об этом, когда Титус делал так же, когда был помладше.

После моих слов Мэттью выглядел печальным и отстраненным.

– Возможно, он унаследовал ее творческую жилку, – сказал он, его глаза блестели. – Хотя она делала их не только про каникулы. Она заполняла эти большие книги в кожаных обложках фотографиями всего подряд. Животные, страницы книг, листья. У нее всегда был в процессе какой-нибудь новый проект. И мое упоминание чего-то настолько вульгарного в одном предложении с одним из ее детских увлечений казалось чем-то мерзким. Уродливым. В тот день между нами что-то сломалось. Наши отношения уже не были прежними, вплоть до ее смерти.

Мэттью замолчал и взглянул на меня. Словно знал, что я думаю. Знал, что собираюсь задать вопрос, который мучал меня с того момента, как он начал говорить.

– И ты считал, что ты не можешь рассказать мне?

Когда я произнес это, его лицо исказилось, пошло трещинами, словно разбитое зеркало. На секунду я подумал, что он разрыдается. Затем он прижал кулак ко рту и сделал глубокий, рваный вдох.

– Это еще не все. Далеко не все. Если честно, все это только начало.

Глава 39 Чарли

Менее недели до

Мэттью сел в кресло рядом с камином. Потер лицо. Откинул челку со лба. И продолжил говорить, глядя в пол.

– Я хотел верить, что Колетт сдержит свое слово насчет отказа от наркотиков. И какое-то время было похоже, что у нее получалось. Потом стало ясно, что она по-прежнему встречалась с ним. По-прежнему проводила время с Джонни, несмотря на то, что знала, что он сделал со мной. У меня начались панические атаки. Я просыпался по ночам, уверенный, что мужчины в масках вернулись и кастрируют меня или изнасилуют охотничьим ножом, или опять свяжут веревками. Я начал принимать таблетки – опиоиды, по рецепту – мне казалось, что я все еще чувствую синяки от их жестокого обращения. Меня приводили в ужас мысли о том, что Колетт может привезти его в горы и мне придется встретиться с ним лицом к лицу. Я начал избегать ее, хотя это явно ее обижало. Меня подмывало выяснить отношения с ней, сказать, что она предает меня, оставаясь с этим психопатом. Но я не стал. Я вообще не мог об этом говорить. В Рождество она подошла ко мне и попросила – на самом деле, умоляла – поехать вместе с нашими общими друзьями, Дэвидом и Сильвией Гибсонами, а также их двоюродными родственниками кататься на лыжах в Норвегию. Они сняли несколько коттеджей, и она сказала, что беспокоится за меня и что поездка может помочь. Мне не обязательно кататься на лыжах, она просто сказала, что смена обстановки и компания помогут нам обоим. Ее беспокоило, что я засел в замке наедине с собственными мыслями. В итоге я сдался. Она собиралась на пару недель в начале января, пока не начался семестр в университете.