Нф-100: Изобретатель смысла

Нет, решил он, наконец, хватит с меня кантонов и государственной деятельности. Пусть ею занимается кто- нибудь другой, кто- нибудь, кому доставляет удовольствие власть и всё, что с ней связано. Ухожу в отставку, кончено. Отныне Барсум - изобретатель, и точка! Слишком много времени я потерял, ломая голову над тем, что не было моим делом. Разве я политик или военный? Скорее за работу - сколько проектов нужно воплотить в жизнь. Но прежде, прежде... Нет, никак не отделаться от мысли, чем всё- таки она кончится, эта война. Даже если я не могу повлиять на её ход, я остаюсь человеком, а человек должен... Кому должен? Что? Должен, и всё!

Ещё один шанс, подумал он, скрепя сердце. Дам людям ещё один шанс. В конце концов, какими бы они ни были, они его заслуживают - разве нет?

Барсум взял лист бумаги и в считанные минуты сформулировал положение, которое сегодня зовётся Законом Барсума - первым и последним законом.

Закон этот выглядел так:

"На Земле всё размерено и распределено, на Тразиллане - нет. На Земле нет места, где человек может вздохнуть спокойно, Тразиллан же почти не заселён. Потому, если кто- то окажется недоволен законами кантона, в котором живёт, он вправе покинуть его и направиться в ничейную землю, дабы там, отмерив себе нужное количество земли, основать собственный кантон, с теми законами, которые сочтёт справедливыми и разумными".

Записав этот закон, Барсум подумал, что, хотя он и написан для людей, хорошо бы его от них получше спрятать - и выбрал для этой цели Большую Одиссееву книгу, которую все цитируют, но никто по- настоящему не читает. Пусть этот закон найдёт не бездельник, не невежда, а тот, кто действительно ищет для себя новых путей.

Разобравшись с законом, Барсум приступил к своему замыслу. В этот раз ему хотелось попробовать что- нибудь новое - не вечно же эксплуатировать человеческий рот! Он взял карандаш, провёл на листе чертёжной бумаги линию и неожиданно застыл, словно парализованный. Вдохновение его оставило - вернее, оказалось накрепко связано с тем, о чём Барсум дал себе зарок больше не размышлять. Чёрт бы побрал человечество! Даже теперь он не может перестать о нём заботиться! С чего он взял, что за него отвечает? Он не Господь Бог, он - Джон Дж. Барсум, который желает остаток жизни прожить в своё удовольствие! Есть ли на свете справедливость? Оставьте его в покое!

Чистый лист. Остро отточенный карандаш. Пустота.

Он, конечно, сам виноват. Зачем столько думал о том, как сделать людей счастливыми и свободными? Теперь он не может думать ни о чём другом!

И всё- таки - как это сделать? Удовлетворить их потребности? Да, возможно, но чего хочет человек? И, кроме того: разве не нуждается он, сверх возможного, ещё и в невозможном? Это совершенно непонятно. Здесь нужен кто- то, хорошо знакомый с теорией, а он, Барсум, преимущественно практик. Какой краткий срок даётся человеку для того, чтобы что- то понять... Может, построить замедлитель времени? Или изобрести эликсир вечной жизни? Уж это- то он наверняка сумеет! Изобрёл же он зубную нить, способную при необходимости охлаждаться до абсолютного нуля. По сравнению с этим бессмертие - чепуха...

Да, вот он - ответ! Вечная жизнь - всем и каждому! Больше никаких ошибок - теперь у человека будет вечность на то, чтобы устроить свою жизнь разумно и правильно. Но, подумал Барсум, разве не утратят тогда перемены к лучшему смысл? Не утратит ли смысл само "лучшее"? Ибо что всё человеческое счастье и несчастье в сравнении с вечностью?

И вновь непонятно, подумал Барсум. Выходит, что смысл любое человеческое дело имеет лишь тогда, когда жизнь конечна. Что же, значит, не нужно бессмертия - ни с телом, ни без него? А что тогда нужно? Что?

А что вообще человеческая жизнь, спросил он себя. Давайте сначала разберёмся с этим. По- моему, человеческая жизнь - прежде всего бесчисленное множество возможностей, из которых человек в отпущенное ему время волен сделать выбор. В юности перед человеком открыты все пути: взрослея, он отсекает от цветущего дерева возможностей лишние ветви, придавая себе законченный вид. К старости от непогоды и бурь остаётся лишь голый ствол, и будь даже человек полон духовных сил, путь его определён. И это, подумал Барсум, довольно грустно: даже если человеческая жизнь нуждается в завершении, одна мысль о том, что исправить ничего нельзя, причиняет человеку слишком много страданий.