Ни слова больше!

Я вяло улыбаюсь, и он спрашивает:

— Куда теперь?

— Теперь ты пойдешь танцевать со своей парой. Он тебя заждался.

Мэйсон грустно усмехается:

— Правильно. Что еще остается? Танцы до упаду.

— А ты что предлагаешь?

Он вздыхает и встает:

— Сам не знаю.

Я тоже встаю.

— Можно тебя обнять?

— Хорошая мысль.

Мы крепко обнимаемся. Я не разжимаю объятий, жду, чтобы Мэйсон сделал это первый.

— Ну вот, уже лучше, — говорит он, вытирая глаза. — Пойду найду Джефа. Ты идешь?

— Да, я за тобой.

Мэйсон улыбается и идет к выходу:

— Увидимся.

Смотрю ему вслед, затем переключаю внимание на телефон, забитый сообщениями от Триппа и Элли. Мой перегруженный мозг способен выдать лишь:

«Все в порядке. Объясню позже».

И тут я слышу шорох. Из-за занавеса.

Замираю с похолодевшим сердцем. Преодолевая страх, бросаюсь на сцену и отдергиваю штору.

Успеваю заметить, как за углом исчезает белое платье.

— Шарлотта! — Я чуть не наворачиваюсь, споткнувшись о какой-то ящик. — Стой! Я знаю, что это ты.

Шарлотта останавливается у лестницы, ведущей за кулисы. В тусклом свете мерцают ее блестящие заколки.

— Ты слышала наш разговор?

Дурацкий вопрос. Конечно слышала.

Господи, что теперь будет с Мэйсоном?

Шарлотта оглядывается — ее идеальные черты лишены какого-либо выражения, как у статуи.

— Выходит, брат Ларкина — Мэйсон? — спрашивает она.

— Прошу тебя, Шарлотта, не говори никому. Пожалуйста. Ему и так тяжело. — Я тараторю, язык не слушается. Подхожу ближе со сложенными, как в молитве, руками. — Ты же понимаешь, да? Его отец — чудовище, и… — Останавливаюсь, заметив у нее под глазами потекшую тушь. — Подожди, а ты что тут делаешь? Что случилось?

— Ничего. Хотела побыть одна. — Шарлотта скрещивает на груди руки, по щеке стекает предательская слеза. Последняя капля. — Шейн меня бросил, — не выдерживает она.

— Ох, Шарлотта… Я тебе сочувствую. — Я не притворяюсь. Будь мы подругами, я бы ее обняла, только боюсь, ей не понравится. — Может, Шейн сгоряча? Он прилично выпил.

— Вряд ли, — говорит она жалобным голосом. — Я ради него на все готова, а он, видите ли, устал. Сказал, что ему надоело тянуть лямку отношений. На самом деле ему надоело быть со мной.

— Слушай, я могу как-то помочь? Хочешь, пойдем куда-нибудь, выпьем кофе?..

Шарлотта яростно трясет головой. Слава богу, я воздержалась от объятий.

— Нет. Пойду домой. И обещаю никому не рассказывать о Мэйсоне. — У меня словно гора с плеч. Открываю рот, чтобы ее поблагодарить, а она вдруг добавляет: — А тебе, Бринн, советую прекратить.

— Что прекратить? — недоумеваю.

— Ну, эти твои… — она машет в воздухе рукой, — детективные штучки. Во-первых, они чреваты, а во-вторых, ты рискуешь узнать то, о чем тебе лучше не знать.

— Например? — спрашиваю, но она уже шагает прочь. — Шарлотта, о чем мне лучше не знать?

В ответ слышен лишь стук каблуков и скрип открывшейся и закрывшейся двери.

Глава 39 Трипп

— Ну и дела-а… — тянет Элли, когда Бринн пересказывает нам свой разговор с Мэйсоном.

— Обалдеть можно, — откликаюсь я.

В центре зала Мэйсон покачивается в медленном танце, положив голову на плечо Джефу. От его восторженности не осталось и следа. Чувствую себя так паршиво, как будто я виноват в том, что заметил его зеленую ладонь.

Уж чего-чего, а того, что Мэйсон окажется пропавшим братом мистера Ларкина, я совсем не ожидал. Пока Бринн сидела с ним в актовом зале, я перебрал в уме разные варианты — например, что он просто ненавидел учителя или на спор накалякал на портрете.

— Только, пожалуйста, никому ни слова, — просит Бринн. — Я обещала. — Она прикусывает губу, метнув на меня виноватый взгляд. — Надеюсь, Шарлотта тоже сдержит слово.

— Раз обещала, значит сдержит, — говорю. Бринн скептически поднимает бровь. Я поясняю: — Шарлотта может не нравиться, но она не предаст. Она меня не выдала, даже когда я случайно навлек на нее подозрение в краже.

— А ты ей в этом признался? — спрашивает Элли.

— Вот еще! — отвечаю так быстро, что она прыскает:

— Я бы тоже не решилась. С Шарлоттой шутки плохи.

Бринн скрещивает на груди руки:

— Короче, мы ни на йоту не приблизились к разгадке смерти мистера Ларкина. Его убил не Мэйсон, не мистер Соломон, не, по всей вероятности, Шейн, раз мотива больше нет. — Она смотрит на меня и хитро улыбается. — И не ты…

— Спасибо за доверие, — говорю.

— Не твой отец. Остается Декстер или…

— Вдруг это знак свыше, Бринн? — встревает Элли. — Может, тебе пора прерваться и… не знаю, потанцевать, что ли? Знаю: танцевать на зимней дискотеке — радикальная идея, но хотя бы попробовать стоит.

— Я пробовала танцевать с Джефом, и чем это закончилось? — парирует Бринн.

— Лучше от меня не отходить, — говорю я и протягиваю ей руку. В тот же момент кто-то трясет меня за плечо.

— Что за?.. — недовольно разворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Шейном.

— Три, дружище, — заплетающимся языком говорит он, — избегаешь меня весь вечер. Ты обиделся? За то, что я набросился на тебя у Шарлотты? Я не хотел, чувак, просто много всего навалилось.