Ни тени стыда. Часть первая

Всё уже было готово, но казнь не начиналась. Стражники стали зло перешёптываться. Невилл отвёл Шибера в сторонку и посоветовал не ждать Найруса. Да, он же и предложил, чтобы детей казнили на его глазах, но у стражи могут в любой момент сдать нервы, и тогда его парочку рыцарей просто сметут, а приговорённых освободят.

Шибер уже думал поступить, как советует Невилл, но тут взмыленные лошади принесли карету Герцогова Ока, и оттуда выскочил Найрус. Следом подъехала карета матери-герцогини.

— Я успел... успел! Матушка-герцогиня! Вы видите... видите, что творится за беззаконие? Привет, Блич. Наконец-то, увиделись! Ти, милый Ти, не бойся, ничего не будет.

— О, вас я тоже узнал! — засмеялся Соловей. — Спасибо, лекарь! Три дня назад снял лубки. Перелом зарос, рука как новая. На тот свет уйду здоровеньким.

Найрус не ответил. Он не узнал человека, которому чинил сломанную кость.

— Я попросила бы вас, господин Шул, дать объяснения, — сурово начала мать-герцогиня. Что за самоуправство в моём...

— Никакого самоуправства. Процедура называется «Суд Одного Дня». Всё по закону. И, увы, ни у кого нет права отмены решения моего и второго офицера после Найруса.

— Какого второго офицера?! — в бешенстве крикнул Найрус. — Этого что ли старикашку? Так я его уволил.

— Странно, — пожал плечами Невилл. — Я смотрел бумаги... ты ничего не подписывал.

Шибер коротко рассказал матери-герцогине о юридических аспектах своих действий.

Женщина побледнела. Начальник Ока, забыв о приличиях, схватил её за руку.

— Матушка-герцогиня, он ничего не сможет сделать, если вы отдадите приказ. У него только два рыцаря и один ренегат из наших. Только дайте приказ. Вы же собирались быть доброй.

— Это.... Это открытый конфликт с королём. Нет... я... я не готова. Бедные мальчики... Найрус, мне, правда, очень жаль, но я... я умываю руки.

И мать-герцогиня, смахивая на бегу слёзы, поспешила в свою карету. Найрус издал яростный крик и обратился к страже.

— Слушай мою команду! Я немедля приказываю вам...

— Нет!!! — крикнули почти хором кузен Ти и, наконец, нарушивший своё молчание Блич.

Тенир напомнил Найрусу, что Шибер только этого и ждёт. Но он не позволит учителю губить себя — у него ещё столько открытий впереди.

— Да-да, уходи обратно в науку, даже для провинциального сыщика у тебя слабовата закваска, — сказал Шибер и встал на колени рядом с плахой. — Маленькая слабость, мальчик. Люблю, когда на меня летят брызги крови. Кстати, осужденному на смерть положен последний глоток воды.

Шибер протянул флягу, но тенир не стал пить. По запаху он понял, что там уксус и с ненавистью посмотрел на любителя пошутить над приговорёнными.

— Может, скажешь что-нибудь на прощание... ну, что у вас там невинно осужденных принято? Да, я знаю, что ты умираешь без вины. Ну, там, в руки твои предаю дух свой! Или, о, Свет, зачем ты меня оставил!

Опять тенир не ответил и только добавил ненависти во взгляд. Шибера это лишь развеселило.

— А, понял, понял, о чём ты думаешь. Лелеешь планы каким-то чудом спастись и рассчитаться со мной. Но чудеса случаются только в сказках. А суровая реальность для тебя в том, что ты связан и безоружен.

— Мне не нужно оружие, — тихо произнёс кузен Ти. — Я сам — оружие.

И ударил головой Шибера в лицо.

Мало что сравниться по болевым ощущениям, когда в недавно сломанный нос прилетает новая плюха. Королевский сыщик, забыв обо всём, покатился по эшафоту, а кузен Ти ногой в печень заставил палача согнуться вдвое, и, не теряя времени, начал тереть верёвки о его меч.

Стража застыла, застыли рыцари, замерла у кареты мать-герцогиня, словно окаменел потрясённый в хорошем смысле слова Найрус, и лишь ренегат Герцогова Ока не растерялся.

— Идиоты в латах! Шул с дерьмом съест, если птенец упорхнёт!

Обычно рыцари не прощают таких слов простолюдью, но тут было явно не до сословных предрассудков.

К огорчению тех немногих, кто болел за победу правосудия, а не справедливости, когда бойцы Шула вступили на эшафот, кузен Ти уже освободил руки.

Меч палача куётся не для битв, но длиннее и заметно тяжелее рыцарских поясных мечей, чем тенир и воспользовался. Ти отвлек внимание первого латника ударом в голову, а дальше — будь это одноручник, он бы отскочил от стальной пластины, а с мечом правосудия Ти подбил ноги, словно шестом или древком копья. Затем в два схода заставил второго противника отступить, а потом эшафот кончился, латник оступился и полетел вниз. Тенир тут же развернулся и оглушил сильным ударом по шлему успевшего подняться на одно колено рыцаря — ударь сильнее, мог бы и прорубить сталь.

Сын Воина Чести знал искусство поединка, как никакой другой юноша.

Ещё один взмах меча правосудия, и Блич свободен от петли.

— Нас! Нас тоже спаси! — завизжал Паук, и тенир со снисходительной улыбкой откликнулся на его просьбу.

— Побег! Это побег! — наконец, пришёл в себя Шибер. — Вы стража или кто? Хватайте беглых преступников!