Няня [litres]

– Что думаете? – оборачивается к нам Фавершем и пристально смотрит на меня.

– Эта картина – настоящая сенсация. Продав ее, клуб многое потеряет.

– Им нужны деньги, дорогая. Вопрос всегда в деньгах. Полагаю, что взамен закажут репродукцию.

– Вряд ли кто-то из членов клуба заметит подмену, – бормочет Клеменси.

– Да, вы правы.

Я изучаю холст. Картины такого типа обычно относят к жанру ванитас. Сюжет довольно типичен: натюрморт, центром которого является человеческий череп. Глаз натыкается на ползающих по фруктам насекомых, на увядшие цветы и другие символы смерти.

– Тень, ожидающая луча солнца, – говорит Фавершем. – Прекрасно и в то же время пугающе.

– Кто автор?

Он указывает на незаметную подпись.

– Рашель Рёйш, – читаю я.

– Рёйш – художница восемнадцатого века, и кроме натюрмортов мало что писала. В этом смысле картина, на которую мы с вами смотрим, – выдающаяся.

– Что с происхождением? – интересуюсь я.

Фавершем бросает на меня лукавый взгляд.

– Неужели вы ее не помните? Картина когда-то висела в столовой вашего лондонского дома на Честер-сквер.

Разумеется, таких подробностей я не помню, однако отрицать не могу: картина меня зацепила. Сперва думала, что за счет ее странной прелести, но, стало быть, и элемент узнавания тоже присутствовал.

Клеменси выходит из комнаты, и Фавершем снова обращается ко мне:

– Помогите мне ее продать, Джослин. Я ведь вижу, что картина вам понравилась.

– Как она сюда попала?

– Ваш отец отдал ее в счет погашения долга, насколько я помню.

– Но ведь она стоит целое состояние.

– Александер не разменивался на мелочи, играл по-крупному. Вы же об этом знали?

Я в замешательстве. Похоже, что знала я о своей семье далеко не все.

– Давайте условимся так, – предлагает Фавершем. – Я не могу вернуть вам картину, разве что вы решите выкупить ее у клуба. Но, если вы ее продадите, ваша семья станет частью истории этого шедевра, а вы лично получите внушительные комиссионные.

– Насколько внушительные?

Фавершем шепчет мне на ухо, какой процент готов выплатить, и это очень щедрое предложение.

– Могу ли я работать четыре дня в неделю?

– Это довольно жесткие условия.

– У меня дочь, и она во мне нуждается.

– Договорились, – протягивает мне руку Фавершем.

Даже не ожидала, что все сложится так просто.

На обратном пути размышляю об отце. Так странно услышать неизвестные подробности о нем от старого друга, ведь я привыкла вспоминать папу исключительно сквозь призму семейных отношений. Никогда раньше не задавалась вопросом, что о нем думают в его кругу и кто, кроме матери, мог знать отца по-настоящему.

Как бы преподнести домашним, что я согласилась на работу у Фавершема? Мать наверняка будет довольна. Нам следует обсудить, кто будет присматривать за Руби. Антеа и мать – не более чем временное решение. Если я соглашаюсь на работу в галерее, в вопросе ухода за дочерью мне впервые в жизни придется положиться на кого-то другого. Я нервничаю и все же раз за разом напоминаю себе, что меня примерно в таком возрасте опекала няня и подобный присмотр был наилучшим вариантом из всех возможных.

Поезд подходит к Даунсли, и я начинаю зевать, а ведь сейчас еще только ранний вечер. Вернулась раньше, чем планировала. У меня вдруг появляется блестящая идея, и я с забившимся сердцем достаю телефон. Пишу сообщение дочери.

Буду дома через полчасика

Круто! Бабушка сейчас показывает мне свои любимые картины, а потом хочет научить меня ходить с книжкой на голове  Говорит, если научусь – заполучу самого хорошего мужа

Адрес, отпечатанный на карточке Ханны, я помню наизусть.

В Даунсли захожу в супермаркет, покупаю кое-какие угощения для дочери и жду очереди перед кассой. Самый лучший кассир здесь – Эйлин. Ценю ее за молчаливость. Очередь подходит, и кассирша, выбивая чек, изображает улыбку.

– Говорят, в Лейк-Холле была полиция… – то ли утверждает, то ли спрашивает она.

На всякий случай оглядываюсь. За мной стоит еще один покупатель – бармен из местного паба.

– Что искали? – интересуется он, даже не пытаясь сделать вид, что не прислушивается к чужому разговору.

– В озере нашли череп, – пожимаю плечами я, – и полиция искала другие части скелета.

В Даунсли наверняка давно все знают, так что притворяться смысла нет.

Оба – и Эйлин, и бармен – довольны, что я подтвердила слухи.

– Они считают, что останки свежие? – любопытствует бармен.

– Пока неизвестно.

– Скорее всего, археологическая находка, – развивает тему Эйлин. – Почему бы им не пригласить того парня с телевидения, из «Команды времени»? Он с удовольствием занялся бы раскопками, а я каждый день заваривала бы ему свежий чаек. Симпатичный человек, правда?

– В озере наверняка еще куча костей, – подхватывает другая кассирша.