Няня [litres]

– О ком вы говорите? – оживляется Энди. – О той девушке с охоты?

Максин качает головой.

– Наверняка вы просто рассказываете о привычках лорда Холта, ведь так, Мэрион?

Старушка не реагирует на их вопросы, похоже, погрузилась в свой собственный мир.

– Никогда не слыхала, чтобы лорд Холт изменял супруге, а ведь изменить было проще простого. Мужчина вроде него для женщины – что валерьянка для кошки. Уж такой красавец, что не задумываясь бросишь ради него собственного мужа. Няня Ханна смотрела на лорда так, словно из его задницы светило солнце.

– Леди Холт об этом знала? – спрашивает Энди.

– Леди Холт – потрясающая женщина, но есть в ней что-то такое… вроде как она и рядом с тобой, а все же где-то далеко. Может, и замечала, что Ханна Берджесс строит глазки ее мужу, но виду не подавала. Не в ее это стиле. Ежели что и предпринимала, – то так, чтобы никто не ведал.

– Никто из людей, занятых на той охоте, не рассказывал вам о ранении Барри?

– У каждого была своя история, как и о бегстве Ханны.

– А когда ушла Ханна?

– По-моему, через год или два после того несчастного случая. Малышке Джослин тогда исполнилось семь, а теперь она снова вернулась. Знаете, Антеа приходится тяжко – ведь у нее нет столько помощников по дому, как было у меня. Работает на износ, но, благослови ее господь, еще и за нами с Аланом присматривает. Детей-то у них нет. Алан стреляет холостыми.

Энди бросает взгляд на Максин, и та закрывает блокнот.

– Спасибо, что уделили нам время, – говорит она. – Кажется, мы услышали все, что хотели.

– Вы что же, смываетесь, жулики? Значит, время обедать?

– Да-да, – невольно улыбается Энди. – Было приятно познакомиться с вами, Мэрион.

– Кстати, даже ты сняла бы трусики перед Александером Холтом! – провожает их бывшая экономка и подмигивает Максин.

– Мэрион! – ворчит подруга старухи, ставя на стол поднос с едой. – Ну-ка прекрати!

Джо

Еду в галерею Джейкоба Фавершема. Сегодня мой пробный день. Скорее всего, работу я получу – главное, чтобы она мне самой понравилась. Как ни странно, я не слишком нервничаю.

Всю дорогу в поезде у меня из головы не идет Ханна. Не могу отделаться от мыслей о бывшей няне с тех пор, как она появилась у нашего порога. Я стояла с ней лицом к лицу – просто невероятно… Интересно, как она ко мне теперь относится? Наладится ли между нами прежняя связь? И с чего нам начать теперь, после долгих лет разлуки, после ее внезапного ухода из-за моего паршивого поведения? За окном мелькают сельские пейзажи, а я пытаюсь совладать с чувствами и, к сожалению, ни на один из вопросов ответа не нахожу.

Я на месте. Джейкоб представляет мне менеджера галереи – женщину по имени Клеменси. О, какая у нее выдержка, какой стиль… Клеменси подстрижена в стиле пикси. Зеленоглазая брюнетка, вызывающая алая помада… Вся в черном, однако выглядит просто шикарно. Жаль, что я не оделась подобающим образом, хотя рабочий гардероб как таковой у меня отсутствует уже много лет.

Клеменси вежлива и очень сдержанна. Впечатление она производит прелюбопытное. Вроде бы улыбается, однако глаза остаются холодными.

Я провожу долгий утомительный день в галерее. Научиться предстоит многому, и я почти не вспоминаю о доме, лишь отправляю несколько коротких сообщений.

– Не возражаете, если мы с вами и с Клеменси немного прогуляемся? – предлагает после обеда Фавершем. – Хочу сводить вас в одно место, там есть на что посмотреть.

Мы берем такси до клуба «Берлингтон», находящегося в самом центре района Сент-Джеймс, который облюбовали иностранные посольства. Почти каждый фасад украшен колоннами, над входом висят фонари тонкой изысканной ковки. Почти у каждой двери стоит привратник.

– Обычно женщин в этот клуб не пускают, – замечает Фавершем, когда мы начинаем подниматься по ступенькам. – Пришлось воспользоваться некоторыми связями, поэтому ведите себя так, словно вы – маститые эксперты.

– Не сомневаюсь, что женщины сюда все же допускаются. В качестве обслуги… – бормочет Клеменси, и мы, держась за спиной Фавершема, проходим в здание.

Обстановка и декор здесь даже элегантнее, чем в Лейк-Холле. Дорого-богато. Тут царит атмосфера спокойствия и уверенности – атмосфера власти. Хочешь – отдыхай, наслаждайся гостеприимством клуба, хочешь – плети заговоры в укромных его уголках.

Фавершем кивает портье и вдруг, поднимаясь по внутренней лестнице, берет меня под руку и на секунду останавливает. Мы смотрим с лестничной площадки на первый этаж.

– Отсюда отличный вид, стоит полюбоваться, – говорит он.

Лестничный пролет под нами, элегантно изгибаясь, уходит вниз, встречаясь со сложным узором мозаичных полов нижнего холла.

– Ваш отец был членом этого клуба. И его отец, и все ваши прапра.

– Я и не знала…

Вот, значит, как он провел сюда нас с Клеменси. Имя Холтов легко открывает двери в определенных кругах.

Картина, которую мы должны оценить, находится в уединенной гостиной. Высокие окна, длинные, до самого пола, шторы. Свет настенных бра тускло играет на полированной столешнице. Холст сняли со стены и предусмотрительно пристроили на мольберте. Яркая, сложная, таинственная работа.