Няня [litres]

– Что ж, давай дойдем до дома, – предлагает Ханна. – Посмотрю, на месте ли экономка. Если да – представлю тебя, но больше я ничего сделать не смогу.

– Ты серьезно? – захлебывается от восторга Джин.

– Абсолютно.

Они делают несколько шагов, и Ханна подножкой сбивает Джин на землю. Та падает лицом вниз. Женщина пьяна, потому и не успевает выставить руки, чтобы смягчить падение. Удар вышибает воздух из ее легких, и Ханна не теряет времени: упершись коленом в спину бывшей подруги, накидывает на ее горло собачий поводок и стягивает его изо всех сил. Воздух, который она задержала от волнения, выходит из нее шумными толчками, руки дрожат от напряжения. Наконец грудная клетка Джин перестает вздыматься; ее тело обмякает. Боль в сведенных мышцах заставляет Ханну отпустить поводок. Отступив в сторону, она рассматривает поверженную шантажистку. Еще дышит? Трудно сказать. Ханна подбирает тяжелый булыжник и несколько раз с силой опускает его на затылок бывшей подруги.

Вокруг тишина, собаки бегают где-то неподалеку – во всяком случае, из подлеска доносится легкое подскуливание Джеда. Выброс адреналина заставляет Ханну пропотеть насквозь. Все кончено: Джин никогда не встанет между ней и Александером.

Ханна приходит в себя, и ее начинает беспокоить вопрос: что делать с телом? Джин валяется лицом вниз в грязной листве. Оставлять ее здесь никак нельзя. Ханна взвешивает варианты и принимается за дело.

Тащить труп волоком не так-то легко, но, по счастью, озеро всего лишь в пятидесяти ярдах. На краю леса приходится перелезть через колючую проволоку, отделяющую пешеходную тропу от территории Лейк-Холла. Ханна грубо протаскивает тело Джин сквозь заграждение и аккуратно раздвигает проволоку для собак.

Садовники все еще снуют вдалеке, перед домом – над кучами листвы поднимается легкий дымок. Незаметно пробравшись в сад, Ханна находит тачку и грузит в нее труп. Голову она аккуратно оборачивает курткой, так что кровь не запачкает днище. Дальше приходится толкать тележку по склону, и это тоже настоящее испытание: одно из колес сильно шатается. Наконец Ханна добирается до лодочного ангара, вытаскивает из-под валуна ключ и, отперев дверь, заталкивает тачку внутрь. Ей удается осторожно перевалить тело в лодку, не перевернув ее кверху дном. Собаке – собачья смерть, думает Ханна, стоя над яликом. Она вернется сюда под покровом темноты и утопит труп Джин посреди озера. Садовники и экономка к тому времени разойдутся по домам, а Холты сейчас живут в Лондоне, так что в Лейк-Холле останутся только они с Джослин.

Утопить тело будет не так легко, однако Ханна найдет подходящие булыжники, которые послужат грузом.

Да, исчезновение Джин станет для кого-то ужасной трагедией. С другой стороны, точно ли ее хватятся? Сомнительно, считает Ханна.

Джо

Позвонив Фавершему, сообщаю ему, что я знаю об их мошеннической схеме. Не дожидаясь, когда тот начнет сыпать оправданиями и извинениями, твердо его прерываю. Говорю, что пару дней не смогу появиться в галерее, так как надо присмотреть за пострадавшей матерью. На самом деле мне требуется некоторое время на раздумья.

На другом конце провода воцаряется молчание, затем Фавершем подает голос:

– Да, конечно. Я вас понимаю.

– Будем на связи.

– Не пропадайте надолго.

– Меня не будет столько, сколько я посчитаю нужным.

– Да-да, разумеется. Знаю, что вам нужно время. Однако же вам следует сознавать, что наша «Ванитас» на рынке не единственная, а Морис – весьма важная персона.

Ну и наглец!

– Не все так однозначно, как вам кажется, – продолжает Фавершем. – Клиент, в конце концов, получит свою картину.

– Однако не ту, на которую рассчитывал!

– Выглядит она точно так же, вся документация выправлена правильно. Если клиент не семи пядей во лбу, то будет наслаждаться шедевром точь-в-точь как настоящим.

– Через пару дней я вам позвоню.

– Отлично! Вот что еще хотел сказать, Джослин…

– Да?

– Вы здорово себя проявляете, хочу, чтобы вы об этом знали. Мне приятно с вами работать, так что жду продолжения, и это вовсе не лесть.

Он кладет трубку. Я в легком шоке, продолжаю сердиться и все же в глубине души верю Джейкобу. Невольно содрогаюсь.

Нельзя вестись на никчемные комплименты. Слова – они и есть слова, особенно для человека, которому, в сущности, плевать на других.

Выйдя к машине, вспоминаю, что мать говорила о выступе в стене. Решаю проверить сама. Камень стоит, как скала. И о чем весь этот сыр-бор…

На спортивной площадке у школы куча народа, и я всматриваюсь в толпу в поисках дочери.

– Простите, вы, случайно, не мама Руби? – окликают меня.

– Да-да, это я.

– Меня зовут Клэр, я мама Джейкоба. Они с Руби одноклассники.

– О, приятно познакомиться.