Няня [litres]

– Пожалуйста, проверь каменный выступ на стене вокруг сада, – прошу я его. – По-моему, он расшатался. Сможешь потом рассказать, не ошиблась ли я? Только никому не говори.

Через некоторое время садовник возвращается.

– Леди Холт, – начинает он, и я с трудом поднимаю веки.

Джефф неловко мнется на пороге моей гостиной. Разулся, стоит в одних носках. Кстати, никогда прежде не видела, чтобы он заходил в дом.

– Камень и вправду покачивался, – подтверждает Джефф. – Я его закрепил, теперь стоит, как скала.

– Как считаешь, его расшатали специально?

– Не могу точно сказать.

Я благодарна садовнику, что он не выказывает недоумения, в отличие от Джослин. Джефф – образец преданности.

– Вполне возможно, что выступ просто расшатался под весом Руби, – добавляет он.

Стоило Джослин уйти, как Ханна возникает в моей гостиной. Я возвращаюсь из туалета, а она тут как тут, сидит в моем кресле.

– Присаживайтесь, – предлагает она.

Похоже, выбора у меня нет, и я подчиняюсь.

Осторожно устраиваюсь, придерживая пульсирующую от боли руку. Голова кружится.

– Полагаю, вы до последнего тешили себя надеждой, что в озере нашли мои косточки, – улыбается няня, но я не удостаиваю ее ответом. – Джослин рассказала мне о подделках, – продолжает она.

Мое сердце уходит в пятки. Так я и думала…

– Мне с самого начала показалось, что дом выглядит несколько запущенным, – заявляет Ханна. – Еще подумала, что дело в отсутствии денег, но ваша схема просто гениальна, не могу не признать. Кто ее автор – вы или Александер?

– Не смей упоминать его имени!

– Где же ваши манеры? – предупреждает она.

Знакомое выражение. Ханна частенько выговаривала Джослин: Как ты играешь, девочка? Где твои манеры? У меня по коже бегут мурашки.

– Кто бы ни придумал эту комбинацию, могу только поаплодировать, – говорит Ханна. – Ваше хранилище никогда не опустеет. Умный ход! Я тут провела небольшое расследование. Значит, у вас есть художник, у вас имеется знаток живописи, который занимается подтверждением подлинности полотен и их продажей. А огромная коллекция произведений искусства в Лейк-Холле придает правдоподобия афере.

Она права. Каждый наш шаг сто раз взвешен и тщательно спланирован.

– Хочу быть в доле, – заявляет Ханна. – Вы должны встроить меня в схему и поделиться прибылью. Однако мне требуются гарантии безопасности. Отдайте мне каталог Холтов, тот самый, который вы, видимо, надежно припрятали. Готова съесть свою шляпу, да и вашу тоже, если каталог погиб во время наводнения. Только наивная Джослин может поверить в подобную чепуху. Отдайте каталог, и взамен получите мое молчание, ну и долю свою сохраните. Серьезно – я полагаю, что могла бы быть вам полезна. Например, в качестве старенькой леди, которая обнаружила у себя на чердаке старинный холст и просит его оценить. Представляете себе выражение лица какого-нибудь старого чудака из «Сотбис» или «Кристис», когда я заявлюсь туда с пыльным полотном старого мастера?

Господи, этого просто не может быть… Ханна не может работать с нами! Джослин дает ей все возможности все глубже и глубже влезать в нашу жизнь. Нам никогда от нее не освободиться…

– Мне необходимо обсудить твое предложение с остальными участниками.

– Хорошо, только долго не тяните.

– Я понимаю.

На самом деле я намерена тянуть столько, сколько возможно.

– Ну и прекрасно, – удовлетворенно вздыхает Ханна. – Нет покоя грешникам на этой земле. Ладно, мне нужно придумать, какое угощение состряпать Руби к чаю.

Я готова взмолиться, чтобы она не причиняла вреда девочке, но не смею открыть рта. Боюсь, что подобные просьбы лишь побудят Ханну переключить внимание на мою внучку. И все же у меня вырывается:

– Прошу, не разрушай жизнь Джослин!

– А почему нет, черт возьми? – оживляется няня. – Она ведь мою разрушила!

Так вот в чем дело… Ханна наконец открыла свои карты: конечно, ей нужны деньги, и она выдоит из нас все, что только можно, однако еще больше ее интересует месть.

Во всяком случае, теперь наступает полная ясность. Меня сковывает страх, и в то же время я ощущаю в себе способность дать бой. Меня вдруг осеняет. В душе загорается слабенький огонек, который я не позволю задуть. Мне всегда удавалось выпутываться из сложных ситуаций.

Я столько раз спасала себя и Александера, что в это сложно поверить. Я еще не проиграла!

– Джослин никогда не согласится на участие в преступной схеме. Разве что ты попросишь ее об этом сама. Мне она точно помогать не будет; боюсь, ей доставит удовольствие, если я окажусь за решеткой. Я не внушаю ей ничего, кроме отвращения, и ты прекрасно об этом знаешь, потому что сама приложила к этому руку.

Ханна затихает, обдумывая мои слова.

– Что ж, не исключено, что вы правы. Хорошо, я займусь этим вопросом. Полагаю, что могу рассчитывать на вашу поддержку.

– Разумеется.