Няня на месяц, или я - студентка меда! (СИ)

Стоит признать, что ярость Лаврова понять можно, наверное, поэтому я и останавливаюсь, оборачиваюсь, когда он меня окликает.

— Будем считать, Дарья Владимировна, — Кирилл Александрович кривится, приваливается к углу стены, — что ты меня уговорила и все мне объяснила. Завтра в восемь.

Что?

Мне хочется его послать, заковыристо и очень длинно, прочувственно и с огромным удовольствием, но я его, наверное, удивлю: я могу быть взрослой и могу думать головой, а не задницей, которая в состоянии вечного детства.

И я понимаю, что после двух из трех самых адских лет учебы вылететь по глупости — это… это без комментариев. Месяц няней я выдержу и некоторым снобам докажу, что взрослой быть умею.

— Хорошо, — под пристальным взглядом в тройном размере я вожусь с замками и заставляю себя быть вежливой, прощаюсь, — до завтра, Кирилл Александрович, суслики.

Суслики отвечают нестройным вялым хором, а Кирилл Александрович вопрошает с веселой издевкой, заставляя снова замереть:

— Ты куда пошла, Штерн?! На клининговой компании такие скупердяи, как я, тоже экономят, Дарья Владимировна.

Об дверь хочется со стоном побиться головой, но, Дарья Владимировна, взрослеем, мы взрослеем и… торжественно врученную тряпку в зубы берем и вперед.

Проверять вместе с сусликами, на редкость послушными и тихими, возможно ли привести в божеский вид все это за три часа.

Глава 4

— Продуктами не кидаться.

— Угу.

— Подушками не драться.

— Ага.

— Из пистолетов, бластеров не стрелять…

— А из рогатки?!

— Не из чего, Ян!

— Ла-а-ад-но.

— И друг друга не убивать.

— Хорошо, — тоскливо и хором соглашаемся мы втроем.

И неприязненно переглядываемся.

Я сижу на одном диване, монстры на противоположном, а Кирилл Александрович, сложив руки на груди, возвышается над нами.

Раздает ЦУ.

— И, Дарья Владимировна, — обращается уже ко мне, и приходится срочно стирать с лица гримасу, предназначенную для сусликов, и переводить взгляд на него.

Самый преданный, внимательный и ангельский взгляд на свете.

— Да?

— Обед в двенадцать, потом сон-час.

— Не хотим сон-час!!! — суслики, вскакивая, вопят синхронно и негодующе.

— Хотите, — любящий дядя категоричен. — И выг… погулять сходите, Дарья Владимировна. Вернусь в шесть.

— А гулять обязательно? — спрашиваю уныло.

А Кирилл Александрович меряет меня выразительным взглядом с головы до ног и хмыкает, сообщая-таки со злорадным удовольствием.

— Обязательно.

Конечно, обязательно.

Мои ярко-красные босоножки на огромной танкетке как раз для прогулок с детьми и предназначены. Специально выбирала вместе с белоснежными брюками, топом и красным пиджаком.

И волосы целый час укладывала для прогулки.

Тяжелый вздох я сдерживаю, кто ж знал и помнил, что с детьми гулять обязательно и что сегодня в семь выставка приятеля отца Лёни, на которую он обещал явиться вместе со мной, а моя каторга няни заканчивается в шесть. И переодеваться мне совсем некогда, я до центра города-то доберусь в притык.

— Все, — Кирилл Александрович смотрит на часы, — я ушел.

Сусликов торопливо целуют в макушки, на меня бросают грозно-предупреждающий взгляд и удалятся.

Завидую.

Ибо две требовательные физиономии, перестав махать руками на прощание, оборачиваются ко мне, прищуриваются и, уперев руки в боки, решительно объявляют:

— Мы хотим гулять!

— Сейчас?!

Суслики, еще девяти утра нет, а вы уже злодействуете!

— Да!

— Нам Кирилл дрон купил, — горделиво дополняет Ян, указывая на коробку квадрокоптера.

Ясно, гулять мы идем прямо сейчас.

Одиннадцать, и я бодро выстукиваю Лаврову, что все хорошо.

Мы не разнесли квартиру и не переубивали друг друга. И вообще из потерь только моя совесть и честность, потому что пока монстры в свое удовольствие и на ужас соседей носятся с квадрокоптером по всему двору, я пытаюсь объяснить Лёни, где я и что делаю.

Рассказать правду, кою кроме Лины и Ромы с Милой никто не знает, чревато, ведь рассказывать придется все, начиная со спора, а Лёнька и так моих не любит, поэтому сочиняю я про Лину, у которой кошка, ветеринар и панлейкопения под вопросом.

И да, мы с ней в клинике, ведь бросить подругу одну в столь сложной ситуации я не могу, а с Леней не могу не поделиться подробностями.

Леонид Аркадьевич не выдерживает и торопливо прощается уже на клинических проявлениях, напоминая, что ждет в семь у колонн входа.

И я уже открываю непрочитанные от Лины сообщения, когда на весь двор оглушительно звенит: «Даша!!!». Кажется, отчаянный визг отражается от окружающих нас домов, возвращается и бьет меня по голове.

С лавочки я подскакиваю и озираюсь, пытаясь понять, где именно монстры. Пестрая бандана со смайликами мелькает за кустами, к которым я и подрываюсь.

Точнее быстро-быстро ковыляю.

Черт, черт, черт, монстры-суслики, мои босоножки предназначены для красных дорожек под руку с кавалером, а не для асфальта и газона на максимальной скорости.

— Да-ша!

— Что, вас убивают?! — рявкаю то ли с надеждой, то ли… с обреченностью продравшись сквозь кусты.

Оравшая Яна от неожиданности осекается и моргает, глядя на меня, а Ян сидит на земле и, подняв руку, пытается осмотреть локоть.