Няня на месяц, или я - студентка меда! (СИ)

— Правильно, а то свалишься в голодный обморок, перепугаешь нам всех наших божьих одуванчиков, — Татьяна Сергеевна добродушно улыбнулась, подмигнула задорно. — Тем более все свежее, домашнее.

Вкусное.

И глотать под одобрительным взглядом Татьяны Сергеевны получалось нетерпеливо, почти не жуя, обжигаясь и тихо шипя.

— Я поговорила с Юлией Павловной, понедельник за прогул она тебе засчитывать не будет, — Лилит сообщила негромко, когда я уже соскребала остатки, наклонив тарелку.

Ошарашила.

Но спасибо сказать я не успела — шум отвлек.

Грохот.

И Лилит нахмурилась и подорвалась первой, чтобы щелкнуть выключателем в зале и хорошо поставленным голосом поинтересоваться:

— Егор Николаевич?

Удивилась, а я выглянула, чтобы увидеть знакомое хамло по каноном несуществующего учебника. Егора Николаевича со всеми почестями и уважениями Люба тогда определила в двести девятую, в компанию дедков, что дружно храпели по ночам, хвастались кто чем болеет и щедро делились между собой таблетками.

— Лилиана Ар… Арсентьевна, там это… — Егор Николаевич замахал руками, указал на двери, и даже в полумраке его лицо было слишком бледным, испуганным, без налета привычной самоуверенности, — там… Архипычу плохо… хрипит.

Сидит, кренясь.

И мокрота с клекотом выходит розового цвета, а кожа почти синюшная.

На контрасте.

И Лилит оттесняет меня к стене, отмахивается от Егора Николаевича и на остальных двух дедков внимания не обращает.

— Даша, нитроглицерин на посту, верхний ящик, — она приказывает, удерживает Архипыча, не давая завалиться.

… А надо всем еще галочий крик и помертвелого месяца лик совсем ни к чему возник…

Навязчивый стих возникает ни к чему, привязывается… и ингаляционная маска, увлажненного кислорода со спиртом, при оттеке легких.

Фуросемид капать, полярку медленно, снять ЭКГ.

Пульс, давление.

Наблюдать.

И часы на запястье высвечивают зеленым полпятого, когда Архипыч передумывает умирать, соглашается остаться и перестает хрипеть.

Не задыхается в горизонтальном положении.

Он улыбается и Татьяну Сергеевну, как и всех медсестер, с редкостной бравадой именует Афродитой.

— Что, Дарья Владимировна, с боевым крещением? — Лилит из палаты выходит первой, и ее уставшую улыбку я вижу второй раз за сутки.

Но на удивление сил нет.

И даже дрожащие руки не заставляют испугаться. Эта ночь пролетела, слилась во что-то одно длинное и методичное.

Принести, унести, поддержать.

Выполнить.

Не паниковать.

Сегодня ночью, хладнокровно сказала Лилит перепуганному Егору Николаевичу, никто не умрет.

— А… а почему со спиртом?

Наверное, я спросила не о том и не то, потому что Лилиана Арсентьевна удивилась, приподняла брови и, рассматривая меня, ответила:

— В легких пена. Образуется. Этиловый спирт гасит.

Она хотела сказать что-то еще, но телефон в ее кармане разорвался уже знакомой мелодией.

В четвертый раз за эти сумасшедшие часы.

— Да, Марина, я уже иду, — Лилиана Арсентьевна ответила не глядя, ибо все четыре раза ей звонили из приемника.

Там тоже кто-то умирал.

И ждал два с половиной часа на кушетке в коридоре.

Страдал.

— Не хочешь вкусить все прелести дежурства, Дарья Владимировна? — Лилит усмехнулась, и на ее предложение я согласилась.

Вкусила прелести.

И вопли.

Ибо умирала и страдала в ожидании врача два часа мадам от боли в шее. И с кушетки при виде Лилианы Арсентьевны она подорвалась.

— Ты врач?

— Здравствуйте…

— Здравствуйте?! — она перебила, тряхнула воинственно головой. — Да я два часа тут жду, мне плохо! Я умираю, а ты шляешься где-то и чаи попиваешь! Проще сдохнуть, чем помощи от вас дождаться!

— Подождите… — Лилиана Арсентьевна нахмурилась, отступила от бурной жестикуляции.

И я точно слышала, что анализы у умирающей уже должны были взять, и что показаний для госпитализации у скорой не было, но некоторых проще госпитализировать…

— Подождать?! Чего еще подождать?! — она взвилась. — Да я жалобу на вас напишу. И писать буду не в Министерство, где у вас всё схвачено, я дальше пойду, не сомневайтесь! Я вас тут всех закрою, дармоеды!!! Жируете на наши налоги, а…

— Стоп, — Лилит сказала тихо, спокойно.

Но умирающая осеклась.

Скривила губы, но заговорила без намека на эмоции Лилит:

— Для начала я предлагаю вам все же зайти в кабинет, где я вас смогу опросить и осмотреть…

Узнать причины.

И заполнить карту.

Записать, что пациента беспокоят боли в шее, в которой что-то очень хрустнуло после двухчасового разговора по телефону, что был зажат между ухом и плечом.

Возможно, защемило.

И довело почти до смерти.

— Что еще вас беспокоит? — на душещипательный рассказ и трагедию в двух актах Лилиана Арсентьевна не повела даже бровью.

— А этого что, мало?! — Кристина Семеновна двадцати семи лет отроду, как сказали паспортные данные, возмутилась искренне.

— Кристина Семеновна, вы вызвали скорую помощь в два часа ночи из-за боли в шее, которая у вас, к слову, уже прошла. Скорая помощь — это медицинская помощь, которая оказывается гражданам при заболеваниях, несчастных случаях, травмах, отравлениях и других состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства. Вы под какую категорию подходите?