Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

Тони смотрел на тело Мэри Энн. За деревьями виднелось тело Пэт. Тони задрожал. Дрожь началась со ступней, а потом охватила все его тело, как электрический ток. Ощущение было пугающим, но и возбуждающим одновременно. Наркотики – это одно, но сейчас он испытывал нечто сверхъестественное. Но вместе с ощущением собственной власти он испытывал ярость: Почему эта стерва смеялась надо мной? Чертова стерва-идиотка. Я не учился в колледже, но я умнее ее. Неудивительно, что я вышел из себя. Я не виноват в том, что случилось. Это. Не. Моя. Вина. Тони ощутил эрекцию. Возбужденный член буквально разрывал его брюки. Он никогда еще не испытывал ничего подобного. Желание показать ей, кто здесь хозяин, стало нестерпимым. Он смотрел на тело Мэри Энн. Она будет первой. Закончив с Мэри Энн, а потом с Пэт, он откатился в сторону, застегнул брюки, и его вырвало. Все было кончено. На этот раз он зашел слишком далеко. Два обнаженных, скорченных тела остыли, но были слишком реальными. Тони поднял глаза и среди сосен увидел «палец света» – луч маяка Хайленд пронзил темное небо. Тони поднял залитое слезами лицо «к Богу» и стал молиться за «бедных малышек» Пэт и Мэри Энн. И за себя. И, конечно же, за Карла, который сидел рядом и наблюдал за ним. Бедный наркоша Карл, который ничего не мог сделать правильно. Карл – его ученик, его друг, его верный и преданный друг.

– Дело сделано, Карл, – произнес Тони. – Мы с тобой – жертвы.

Карл не ответил. Этот ублюдок не удосужился даже «аминь» сказать. Но он слушал. Да, он слушал. Тони знал, что Карл слышал каждое его слово.

– Ты умеешь навести тоску, – сказал ему Тони.

Тони устал. Все было кончено. Он никогда еще так не уставал. Он устал от всего – ему надоело искать работу, искать деньги для Авис, даже наркотики принимать – особенно наркотики. Он всегда был или под кайфом, или в депрессии – слишком много таблеток или недостаточно. Он не мог бросить, но и продолжать не было сил. Он смотрел, как шарит по небу луч маяка. Ему никогда не пробиться – кто-то постоянно мешает ему добиться успеха, заслуженного успеха. Авис, мать-зануда, начальники, три гнусных ребенка вечно виснут на шее, выпрашивая лакомства, которых у него никогда нет. Господи! Как же он от всего этого устал!

Тони посмотрел на револьвер. Когда он расстегивал брюки, револьвер упал на землю. Он подобрал оружие. Ствол был еще теплым. Тони погладил ствол и рукоятку. Желание стало нестерпимым. Он развернул револьвер, уставился прямо в ствол и нажал курок.

Осечка. Пуль в револьвере больше не было[101].

Глава 40 Тони

Утром Тони разбудил стук в дверь. Миссис Мортон обходила комнаты.

– Тебе что-нибудь нужно, Антон? – крикнула она из-за двери.

– Только свежие полотенца, пожалуйста.

Миссис Мортон, как обычно, пошла по номерам, здороваясь с гостями и собирая плату. Поднявшись на второй этаж, она обнаружила на двери второго номера клочок той же упаковочной бумаги: «Мы уехали пораньше. У вас было очень хорошо. Спасибо за ваши доброты». Миссис Мортон подумала: «Какое странное слово «доброты»!» Записка была подписана: «Мэри Энн и Пэт». Миссис Мортон скомкала записку и выбросила в мусор, как и первую. А после отряхнула руки, как учительница у доски. Так-то лучше! Она заглянула в комнату. Там было пусто. Позже она еще раз зашла в комнату, чтобы перестелить белье.

Тони снова проснулся больным. Он допил «кьянти», купленное девушками, голова у него кружилась, его мучила изжога. Два дня подряд. Он поднялся и пошел в туалет. Он всегда любил принимать душ, но в тот день от душа получил «суперудовольствие». Тони посмотрел на свое отражение в запотевшем зеркале. На него смотрел совершенно спокойный человек. Может быть, прошлая ночь ему просто приснилась? Всю ночь его мучили кошмарные сцены насилия. Он видел в лесу кровь и смерть. «Может быть, это был ЛСД?» – думал он. У него часто случались жуткие и очень реальные сны. Когда он перешел на кислоту, кошмары усугубились, а накануне он как раз накачался, да еще и гашишем отлакировал. И все же его что-то мучило и не давало покоя. И тогда он открыл шкаф.

Черт!