Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

В шкафу кучей была свалена одежда, обувь и пакеты. Все это он помогал Пэт и Мэри Энн выгружать из машины в пятницу днем. А сверху лежала его вчерашняя одежда – полосатые брюки и пиджак. Все было испачкано кровью. С поразительной ясностью он вспомнил, как поздно вечером вернулся домой – скорее, даже рано утром. К счастью, газеты развозят до рассвета, и грузовик подобрал его на трассе 6. Он вспомнил, как на цыпочках прокрался в номер девушек, вздрагивая каждый раз, когда под его ногой скрипела половица. Включить свет он побоялся, поэтому обшаривал номер в полной темноте, собирая эти чертовы платья, свитера, брюки, белье, пальто и шляпки. ЧЕРТ ПОБЕРИ! Зачем они накупили столько дерьма всего на два дня? Ему пришлось возвращаться в номер дважды, но, в конце концов, он все собрал и перенес в свою комнату. И теперь все это валялось в его шкафу.

Черт!

Он все вытащил, свалил в огромную кучу посреди комнаты и принялся расхаживать взад и вперед. Черт, черт, черт! Что теперь делать?

Неожиданно в дверь постучали. Показалась голова его приятеля, Херби ван Дама. Он не стал дожидаться, когда Тони откроет.

– Эй, приятель! Я стучал целых десять минут!

– Я тебя не слышал, – ответил Тони, не отводя глаз от кучи одежды.

– Ну понятно… Мне нужен мой велосипед. Где ты его оставил? – И тут Херби заметил кучу одежды. – Что за черт, приятель? Ты решил носить женскую одежду?

Херби расхохотался[102].

Тони знал Херби много лет – очередной чудак из его свиты. Он точно позабудет обо всем, стоит лишь порог переступить. Тони не волновался. Уж из-за Херби точно можно было не волноваться.

– Те две цыпочки смылись, а одежду оставили, и теперь мне нужно от нее избавиться.

Херби не стал спрашивать, почему девушки оставили одежду и почему Тони нужно от нее избавляться. Тони вечно чудил. Вот теперь эта одежда… Херби стало скучно. Он пришел за велосипедом – и, может быть, за кайфом. Он точно не собирался заморачиваться какой-то там одеждой.

– Я пришел за своим велосипедом. Я и вчера приходил, но тебя не было дома.

– Ну да, я был под кислотой и всю ночь бродил по пляжу.

– Вот черт! На пляже ночью холодно, верно?

– Я быстро хожу, – Тони полез в ящик, достал горсть «нембутала» для Херби, горсть для себя, потом разжег трубку с гашишем. – Бери…

Так Херби задерживаться не станет. И верно: получив препараты, Херби быстро ушел.

Тони продолжал расхаживать вокруг кучи. Он смотрел на одежду, и события прошлого дня стали урывками всплывать в его памяти – словно дурной сон. Он знал только одно: дело не закончено. Поняв, что нужно сосредоточиться, он сделал себе укол и решил поехать и во всем убедиться окончательно.

Машины у него по-прежнему не было, поэтому он попросил одного из жильцов подвезти его в направлении Труро. Мужчина высадил его в конце Хэтч-роуд, а до леса Тони добрался пешком. Он прошел несколько сотен ярдов и увидел синий «Фольксваген» Пэт, стоящий среди деревьев. Черт! Ее машина! Он побежал к своей старинной плантации марихуаны и окаменел. Опять! Из груды листьев торчала рука. Это был не сон.

Он смотрел туда, где были похоронены тела. Теперь он отчетливо видел: не похоронены, просто присыпаны. Это нужно исправить. Он вернулся к «Фольксвагену» и обнаружил, что бензина нет. Верно… прошлой ночью было холодно, и он включал мотор, чтобы согреться. Черт. Придется тащить инструменты за четверть мили из склепа на кладбище. Он хранил их там с сентября – со Сьюзен.

Вернувшись на поляну с инструментами, Тони натянул перчатки, разложил на земле топор, два больших охотничьих ножа, острейший промышленный резак и приступил к работе. По своим прежним «экспериментам» он знал, что крови много не будет – кровь сворачивается в нечто похожее на красное желе меньше, чем за час, поэтому «работа» окажется не слишком грязной. Господи, как же он ненавидел грязь!

Тони был единственным участником и свидетелем этого кошмара, но позже он рассказывал, как его «увлекало» расчленение тел: «Это невозможно сравнить ни с чем, это ни на что не похоже. И пока не пережить этого самому, невозможно понять, каково это. Этого невозможно пережить в нормальном состоянии. Даже когда видишь нечто подобное под ЛСД, это совсем не то, когда делаешь это сам. Это совершенно другой мир»[103].