Ничего хорошего на том краю далекой Галактики (СИ)

— Сделай, — ответила Маз. — Но не здесь, и не для меня. Со мной ты расплатился.

— Почему вы мне отказываете? — спросил Бен.

Маз посмотрела на него сочувственно, чуть склонив голову на бок.

— Представь себе желание, как камень, висящий на веревке. Веревка постепенно истончается, и когда она оборвется, камень упадет. Ты сможешь подвесить новый. Или не подвешивать.

— Значит, — хрипло спросил Бен, — я еще могу найти ее?

— Как знать, мой дорогой, — ответила Маз. — Ты ведь еще не пытался.

Бен с силой поставил чашку на столик, так, что посуда зазвенела, и вылетел из гостиной. Он сбежал по лестнице, потом по дорожке, не глядя, куда наступает. По плечам и спине его колотили холодные капли дождя. Бен рывком открыл дверцу машины, и в этот момент на пороге дома появилась Маз.

— Я передам твою куртку Хану! — крикнула она.

Возможно, она сказала что-то еще, но Бен ее не слышал: он сел в машину, захлопнул дверь и завел мотор.

***

Это была идиотская идея с самого начала.

Навигатор и карты безбожно лгали — это заняло больше четырех часов. После шести часов за рулем Бен чувствовал себя вымотанным, но он наконец въехал в Нью-Йорк. Тучи висели низко над городом, и лишь у самого горизонта светило солнце. С моста, по которому Бен проезжал, открывался захватывающий вид, но Бен не обратил на него внимания. Он уже не один раз разочаровывался в своем плане, и вновь обретал надежду. Впадал в отчаяние. Теперь же им владели усталость и равнодушное спокойствие. Он должен найти Рей, как находил раньше. Может быть, Нью-Йорк немного больше, чем город, к которому он привык, но Бен справится. У него просто нет другого выхода.

Где ему начать? Направиться в район, где находились апартаменты семьи Палпатин? Или прямиком в полицейский участок? Ему ничего не скажут, он ведь не член семьи.

Пытаясь разобраться, куда ему ехать, Бен то застревал в пробках, то выезжал на перекрытые улицы, освещаемые мерно вспыхивающими огнями «авариек», и кружил, кружил — будто кто-то или что-то мешало ему не просто найти искомое, а вообще уехать из заколдованного места, где улицы были занавешены серой пеленой дождя, а машины постоянно сигналили. Эти звуки вгрызались в мозг, и в какой-то момент Бену захотелось выйти из машины под дождь и охладить голову.

Это была иллюзия, фата-моргана, порожденная его уставшим мозгом, но, выйдя на улицу и подставив голову и шею дождю, Бен вдруг уверился, что видит Рей на той стороне дороги. Он узнал ее: три нелепых пучка, джинсовые шорты не по погоде, застиранные настолько, что потеряли цвет. Это была она.

Бен бросился через улицу, шлепая по лужам кроссовками, игнорируя сигналящие машины и сердитые выкрики. Он вылетел на тротуар, врезавшись в кого-то плечом и застыл, оглядываясь.

— Эй, поосторожнее!..

Кто-то попытался ухватить его за плечо, но Бен сбросил чужую руку. Он был уверен, что видел Рей здесь, прямо на этом месте.

Но её не было.

— Я с тобой говорю!

Бен резко повернулся, собираясь ответить тому недовольному, которого случайно задел, чтобы валил нахер — и буквально нарвался на кулак.

Дождь застил улицы, смазывал лица, превращая людей в тени, а город — в шаткую декорацию из старого фильма. Когда Бен попытался ударить в ответ, кто-то схватил его сзади, а удары посыпались на него градом.

***

Он пришел в себя, сидя на бордюре. Джинсы промокли, но дождь почему-то не шел, хотя Бен слышал его шум. До него не сразу дошло, что это потому, что кто-то держит над ним зонт.

— Вот же ублюдки! — с чувством заметил мужской голос. — Среди бела дня…

Бен поднял голову и посмотрел на людей, стоящих над ним. Женщина в ярко-желтом дождевике держала над ним зонт, чуть поодаль стоял мужчина со своим зонтом.

— Ты в порядке? — спросила женщина.

— Да, — Бен попытался встать, и ребра разом заныли, как и костяшки, и висок, и все лицо. Будто все ощущения включились разом.

— Тебе нужно в больницу, — безапелляционно заметила женщина.

«Мне не нужно в больницу, мне нужно продолжать искать», — хотел возразить Бен, но его уже подняли на ноги.

— Это недалеко, — добавила женщина. — Не переживай за машину, ее не увезут.

Приёмный покой оказался на удивление тихим. Бен дождался своей очереди, и его осмотрели, обработали и заклеили рану на виске и сказали подождать: якобы, было подозрение на сотрясение, но нужный врач сейчас был занят.

В какой-то момент Бен остался один.

Ему не хотелось ждать врача, им овладела жуткая усталость. Все, чего ему хотелось — покинуть это место и немного поспать. Поэтому, недолго думая, Бен тихонько покинул смотровую и побрел, как ему помнилось, к выходу.

Путь пролегал мимо огромной общей палаты — той, где койки отделялись друг от друга хилыми шторками. Там пахло антисептиком, кто-то вздыхал и покашливал, и Бен остановился возле нее лишь потому, что очередной приступ усталости и слабости застал его врасплох.

Там он ее и увидел: она лежала на крайней койке, и шторка была чуть-чуть отодвинута — ровно настолько, чтобы Бен смог увидеть ее.