Ничего личного

Через полчаса девушки уже не считали свои усилия напрасными: на столе перед ними стояла бутылка белого вина, а Равик травил анекдоты, усиленно отводя взгляд от третьей сверху пуговки на блузке Эбби.

— Густав, хватит, я больше не могу, — раскрасневшаяся от смеха девушка помахала перед лицом салфеткой, затем бросила ее на стол. — Пойду освежусь. Я быстро.

Вмиг поскучнев, Равик проводил ее ревнивым взглядом. Здесь снова все мужики пялились на Эбби, кто-то у барной стойки даже тихо свистнул ей вслед.

В туалете Эбби намочила ладони в холодной воде и прижала их к пылающим щекам. Ей больше не хотелось ни придушить Кэти, ни убиться самой. Если в холле штаб-квартиры «зеленых» она была уверена, что мужчины, которым она показывала язык, сейчас вызовут или полицию или санитаров, то сейчас, после бокала вина, уже находила эту аферу не такой уж и безумной. По меньшей мере, они с подругой повеселились от души. Вот только зачем все это, если Равик так и не клюнет?

Ладно, сейчас она допьет вино, а обижаться и плакать будет завтра. Упрямо тряхнув блестящими каштановыми волосами, девушка решительно развернулась, отпечатала строевой шаг до двери, открыла ее… и тут же оказалась в теплых мужских объятиях. Не успела сообразить, отбиваться ей или расслабиться, как услышала над ухом знакомый тихий голос:

— Стой тихо и не шевелись.

— Почему? — Говорить ей, кажется, не запретили.

— Потому что все мужики в зале смотрят на двери и ждут, когда ты вернешься.

— А я не вернусь?

— Нет. Ты выйдешь вместе со мной через черных ход и поедешь ко мне домой. Да?

— Да.

Эбби продолжала улыбаться даже когда лицо Густава наклонилось совсем близко, а его губы прижались к ее рту. Спасибо тебе, Кэти.

* * *

Кэти с неизменной стойкостью отбивала все попытки Гловера пополнить ее гардероб. Единственной с ее стороны уступкой на сегодняшний вечер был комплект кружевного белья любимого нежно-зеленого цвета. Он отлично сочетался с вышитой вьетнамской блузой фисташкового шелка и широкими голубыми джинсами.

Повернувшись пару раз перед зеркалом, девушка осталась довольна: нарядно, но не вызывающе; ярко, но не пестро. Оставалось подвести глаза, и закрепить под правым ухом собранные в пучок волосы. Вот и нефритовые шпильки, подаренные еще отцом, пригодились.

— Беру свои слова обратно, — на ее плечи легли теплые ладони.

Кэти склонила голову к плечу, давая возможность Индейцу коснуться губами шеи чуть ниже уха. Вот в чем боссу не откажешь, так это в дотошности. Уже через неделю после их первого раза он отлично знал все ее чувствительные местечки. И умел этими знаниями пользоваться. В своих интересах, конечно.

Его руки скользнули ниже, подкрадываясь к груди, и девушка порывисто вздохнула: так они могут совсем опоздать.

— Какие слова?

— О том, что у тебя в шкафу ничего нет.

Она возмущенно фыркнула, как рассерженная кошка:

— Ничего подобного! Уж парочка скелетов там всегда найдется.

* * *

Все бутылки, в три ряда выстроившиеся на барной стойке, были откупорены заранее. Похоже, сегодня вечером бармены «Жоржа» решили не отставать от клиентов и подготовили поле деятельности заранее. Улыбаясь, здороваясь и целуясь со всеми подряд, Кэти пробиралась к выпивке.

— С днем рождения, дорогая!

— Привет! Поздравляю!

— Отличная вечеринка, Кэти!

За ней в кильватере следовал бдительный Индеец, отпихивая от девушки слишком ретивых мужчин и подхватывая женщин, желающих расцеловаться и с ним заодно. Радостно раскрасневшаяся Кэти внезапно обернулась, чтобы выразить свое удивление:

— Слушай, вечеринка началась всего полчаса назад. Когда они все успели так нализаться?

Пытаясь перекричать шум и гвалт, Гловер наклонился к ее уху:

— Не преувеличивай. Они всего лишь… немного раскрепостились. Потому что сегодня вся выпивка за мой счет. Это мой тебе подарок.

Александр всерьез подозревал, что Кэти со своим гипертрофированным стремлением к независимости, ничего другого от него не примет. Зато его слова заставили ее броситься ему на шею:

— Спасибо тебе!

Он легко поцеловал ее в розовые губы, а затем развернул и подтолкнул в сторону стола, из-за которого им махала рукой… тетя Виктория. Рядом с ней, приподнявшись со стула, улыбался Тобиас Клейтон.

Прихватив пару бокалов и бутылку бурбона, Гловер медленно шел к нежданным гостям. Пока ему было ясно только одно: две главные женщины в его жизни успели спеться за его спиной, причем он даже не заметил, когда это произошло. Впрочем, тайны из обстоятельств знакомства никто не делал.

— Я собирала материал о Флит-стрит, — объяснила Кэти. — Причем меня больше интересовала атмосфера, в которой развивалась журналистика 70-х. Виктория мне очень помогла.

Гловер за руку поздоровался с Клейтоном и с усмешкой посмотрел на обеих женщин:

— Надеюсь, ты быстро поняла, что эта атмосфера была насквозь пропитана винными парами?

— А никто ничего и не скрывал, — тетка величественно пожала плечами. — Я даже показала мой альбом…