Ничего не говори

Я тем временем оглядел зал. Сторона защиты аннексировала всю левую половину, где располагались места для присяжных, чтобы всем ее многочисленным представителям было где сесть. Справа от меня стоял Роланд Хеманс с двумя партнерами из «Крэнстон и Хеманс», а рядом – бородатый Денни Пальграфф.

Из-за перегородки, с шести рядов скамеек для зрителей, на меня смотрело море лиц. Среди них был и Энди Уиппл, гений хедж-фондов и работодатель моего свояка, интервью с которым я видел по телевизору. Он сидел в глубине зала сбоку.

В третьем ряду маячила лысая голова Стива Полайти, придававшая ему сходство с Чарли Брауном, а в первом, прикрываясь легионом адвокатов, сидел Барнаби Робертс с седыми волосами, подстриженными как у британского школьника.

Среди зрителей присутствовал и человек, увидеть которого я не ожидал: Блейк Франклин. Его могучая грудь выпирала из пиджака в заднем ряду. Мои глаза, вероятно, на минуту на нем задержались – он улыбнулся мне.

А потом подмигнул. Не знаю, как это следовало интерпретировать: «покажи там всем?» Или: «я сделал то, о чем ты меня просил»? Как бы то ни было, я был ему благодарен. За поддержку и за то, что пришел.

Когда секретарь закончила вступление, попросив Бога защитить наш достопочтенный суд, я сел на место. Остальные последовали моему примеру, заставив деревянные скамьи заскрипеть под их совокупным весом.

Первым делом я огласил для протокола всем известную информацию. Из-за внешних атрибутов – мантии, большого стола и самого высокого во всем зале места – всем кажется, будто судьи настолько выше мелких человеческих проблем, что не могут нервничать.

Еще как могут. Особенно когда на них смотрит такая толпа народа, а в кармане, как бомба замедленного действия, лежит телефон. Мне казалось, что всем было заметно мое волнение. Хотя перед этим я отрепетировал свою речь, она все равно прозвучала скомканно и нерешительно.

Но несмотря на это, мне все же удалось продраться через необходимые в таких случаях формулировки и попросить выступить представителей каждой стороны, выделив им для этого не больше двадцати минут.

Первым слово получил адвокат истца. Зал замер в ожидании – настолько осязаемом, что его, казалось, можно было потрогать рукой.

Слушание века наконец началось.

Глава 65

Роланд Хеманс встал во весь свой рост, нависая над залом. Чтобы удерживать его в поле зрения, присутствовавшим в первом ряду пришлось высоко задрать головы.

С непроницаемым лицом он прошел к трибуне, служившей водоразделом между противоборствующими сторонами, открыл кожаную папку, вытащил из нее несколько листов бумаги и посмотрел на меня.

– Доброе утро, Ваша Честь, – сказал он своим глубоким, бездонным голосом.

– Здравствуйте, мистер Хеманс.

Не отрывая глаз от своих записей, он принялся перечислять ключевые факты по данному делу. Когда-то давно Денни Пальграфф, работая в одиночку в своей домашней лаборатории, занялся изучением никому тогда не известного протеина PCSK9. Полагая, что он может влиять на развитие диабета, и зная, насколько разрушительным для организма бывает это заболевание, он синтезировал ингибитор. А потом сделал то, что в подобных обстоятельствах сделал бы любой здравомыслящий ученый, – оформил патент, чтобы защитить свои законные права на это изобретение. Хеманс указал, когда была подана заявка, и перечислил шаги, в результате которых она была одобрена. Эта часть его речи была скучной и сухой, как будто он скачал ее прямо с сайта Ведомства по патентам и товарным знакам.

Хеманс перешел к собственным аргументам, сведя их к простой мысли: Пальграфф является законным владельцем патента на ингибитор PCSK9; «АпотеГен» пытается вывести его на рынок и тем самым нарушает право Пальграффа распоряжаться своим изобретением.

Я думал, что он вот-вот начнет нагнетать обстановку: напомнит мне, что закон в равной мере защищает и одиноких ниспровергателей истин, и фармацевтических гигантов, сошлется на Томаса Эдисона или Джорджа Вестингауза, попытается так или иначе произвести впечатление на аудиторию. Да, это были лишь предварительные слушания, однако у него были все основания бросить на него все силы.

Вместо этого он лишь поблагодарил меня и сел, потратив меньше половины отведенного ему времени.

Зал пришел в движение. Аргументы Хеманса были очевидны. Но меня, как и всех остальных, поразило, как он их преподнес: начиная процесс всей своей жизни, механически произносил сухие фразы. Может, он просто был настолько уверен в своей позиции, что не счел нужным прибегать к украшательству? Возможно. Порой – особенно если дело слушал уставший от повседневных разбирательств судья, которого нелегко было впечатлить, – сдержанное начало представлялось весьма разумной стратегией.

– Благодарю вас, мистер Хеманс, – сказал я. – Теперь ваша очередь, мистер Уорт.

Ведущий юридический консультант ответчика встал и направился к трибуне, которую только что освободил Хеманс. Он двигался размеренным шагом, заложив за спину руки и никуда не торопясь.

Никаких записей у него не было.