Ничего не говори

Всю дорогу до дома я превышал допустимую скорость, придумывая, какой судебной надобностью объяснить спешку, если меня остановят. Приехав на ферму, я тут же направился в кладовку, где у нас хранились материалы для всяких поделок, и нашел то, что могло послужить моим целям: несколько больших листов картона и толстый черный маркер: мне нужно было, чтобы надпись увидели издалека.

Маркером я написал на одном листе: «МЫ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛИ», на другом: «ОНИ ПОЛУЧИЛИ ОРДЕР, У НАС НЕ БЫЛО ВЫБОРА».

Возможно, это было впустую. Но я хотел как можно яснее дать понять, что не мы были инициаторами встречи с сержантом Карри. Сделав еще три копии, я с помощью скотча развесил картон на всех четырех стенах нашей фермы.

Покончив с этой задачей, я вышел на лужайку перед домом посмотреть, не осталось ли там улик, которые нужно убрать.

С той ночи, когда Бобби Роу истекал кровью на моей траве, прошло три дня, и теперь нигде не осталось ни следа, позволяющего предположить, что здесь что-то произошло: ни пятен, ни примятой сосновой хвои. Убедившись в этом, я занял пост на крыльце и с тяжелым сердцем стал ждать полицейских.

Мне не давали покоя мысли об Эмме. И о ее пальчиках.

Глава 36

Старший брат заметил, что что-то изменилось, когда шел в туалет. Теперь он с хмурым видом смотрел на пиксели, все еще сомневаясь, что правильно истолковал их значение.

На фасаде дома красовались два больших прямоугольных куска картона. Остальные камеры показывали, что другие стены украшены точно таким же образом.

Это было первым значимым событием с понедельника, когда подстрелили парня, которому он поручил отнести конверт. Это как раз было ожидаемо: они видели часовых, которые уже вторую ночь патрулировали дом.

Не ожидали они вот этого.

– Эй, иди сюда! – крикнул он сидевшему на кухне брату.

Младший появился в проеме двери, обуреваемый жаждой деятельности.

– Что?

– Взгляни, – сказал старший, – можешь прочитать, что там написано?

Младший сел за стол и щелкнул иконку с изображением лупы. Вскоре камера дала увеличенное изображение куска картона.

Младший прочитал по-английски:

– «Мы ничего не сказали. Они получили ордер. У нас не было выбора».

И спросил на родном языке:

– И что это значит?

– Не знаю. Должно быть, что-то случилось. Отмотай изображение назад.

– С какой камеры?

– Со всех трех.

Кадры на экране замелькали в обратном порядке.

– Стоп, – скомандовал старший, когда в поле зрения показался внедорожник «Линкольн».

Братья увидели, как женщина припарковала машину и поднялась по ступеням крыльца с двумя сумками на плече. За ней шел мальчик, которого они еще недавно держали у себя. Подойдя к двери, хозяйка дома вытащила из щели небольшой клочок бумаги. Потом опять села в автомобиль и уехала.

– Отмотай еще, – сказал старший, – я хочу посмотреть, кто оставил ей эту записку.

Младший прокручивал запись, пока на мониторе не появилась еще одна машина.

– Так, давай отсюда, – приказал старший, – выведи мне изображение со средней камеры.

У автомобиля на экране было две выхлопных трубы. Полицейская машина. Из нее вышел мужчина, афроамериканец с бритой наголо головой, в блейзере и свободного покроя брюках. Значка видно не было, но братья не в первый раз сталкивались с детективом полиции.

Он подошел к двери и позвонил. Ему никто не ответил. Тогда он неторопливо обошел дом, заглядывая в окна. Потом вернулся на крыльцо, вытащил из кармана визитку, что-то на ней написал и сунул в щель.

– Что ты думаешь? – спросил старший.

– Не знаю. Может, позвоним?

– Придется, – ответил брат, доставая спутниковый телефон.

Закончив описание увиденного, он услышал жесткий ответ:

– Полагаю, это не нельзя оставлять без ответа.

– Что мы должны сделать?

– Сами что-нибудь придумайте.

– А как быть с женщиной? Которая запрещает причинять детям вред?

– Не ваша забота, с ней я разберусь сам, – произнес голос. – А вы лучше займитесь делом.

Глава 37

Через час, решив, что этого времени достаточно, чтобы мое послание дошло до адресата, я убрал картонные щиты. Мне не хотелось, чтобы у детектива возникли вопросы.

Еще через час, где-то в половине пятого, на подъездной дорожке послышалось тихое урчание автомобильного двигателя.

На самом деле машин оказалось две: полицейский автомобиль, за рулем которого сидел помощник шерифа не старше двадцати трех лет на вид – упитанный и с лицом будто у младенца, – и гражданский «Форд Таурус», вероятно, того самого сержанта Карри, афроамериканца с бритой головой.

Пока они парковались, я спустился с крыльца, чтобы с ними поздороваться. Я не собирался таким образом демонстрировать дружелюбие. Мне хотелось, чтобы они как можно быстрее убрались из моего дома.

– У вас есть ордер? – спросил я, как только Карри вышел из машины.

Он нагнулся, взял с переднего пассажирского места конверт и протянул его мне.